Собрание баллад. Василий Жуковский

руками

      Свечи, от коих темный свет;

      И в их ланитах крови нет;

      Их мертвы лица, очи впалы;

      И свитые меж их власов

      Эхидпы движут с свистом жалы,

      Являя страшный ряд зубов.

      И стали вкруг, сверкая взором;

      И гимн запели диким хором,

      В сердца вонзающий боязнь;

      И в нем преступник слышит: казнь!

      Гроза души, ума смутитель,

      Эринний страшный хор гремит;

      И, цепенея, внемлет зритель;

      И лира, онемев, молчит:

      «Блажен, кто незнаком с виною,

      Кто чист младенчески душою!

      Мы не дерзнем ему вослед;

      Ему чужда дорога бед…

      Но вам, убийцы, горе, горе!

      Как тень, за вами всюду мы,

      С грозою мщения во взоре,

      Ужасные созданья тьмы.

      Не мнится скрыться — мы с крылами;

      Вы в лес, вы в бездну — мы за вами;

      растерзанных бросаем в прах.

      Вам покаянье не защита;

      Ваш стон, ваш плач — веселье нам;

      Терзать вас будем до Коцита,

      Но не покинем вас и там».

      И песнь ужасных замолчала;

      И над внимавшими лежала,

      Богинь присутствием полна,

      Как над могилой, тишина.

      И тихой, мерною стопою

      Они обратно потекли,

      Склонив главы, рука с рукою,

      И скрылись медленно вдали.

      И зритель — зыблемый сомненьем

      Меж истиной и заблужденьем —

      Со страхом мнит о Силе той,

      Которая, во мгле густой

      Скрываяся, неизбежима,

      Вьет нити роковых сетей,

      Во глубине лишь сердца зрима,

      Но скрыта от дневных лучей.

      И все, и все еще в молчанье…

      Вдруг на ступенях восклицанье:

      «Парфений, слышишь?.. Крик вдали —

      То Ивиковы журавли!..»

      И небо вдруг покрылось тьмою;

      И воздух весь от крыл шумит;

      И видят… черной полосою

      Станица журавлей летит.

      «Что? Ивик!…» Все поколебалось —

      И имя Ивика помчалось

      Из уст в уста… шумит народ,

      Как бурная пучина вод.

      «Наш добрый Ивик! наш сраженный

      Врагом незнаемым поэт!…

      Что, что в сем слове сокровенно?

      И что сих журавлей полет?»

      И всем сердцам в одно мгновенье,

      Как будто свыше откровенье,

      Блеснула мысль: «Убийца тут;

      То Эвменид ужасных суд;

      Отмщенье за певца готово;

      Себе преступник изменил.

      К суду и тот, кто молвил слово,

      И тот, кем он внимаем был!»

      И бледен, трепетен, смятенный,

      Незапной речью обличенный,

      Исторгнут из толпы злодей:

      Перед седалище судей

      Он привлечен с своим клевретом;

      Смущенный вид, склоненный взор

      И тщетный плач был их ответом;

      И смерть была им приговор.

      ВАРВИК

      Никто не зрел, как ночью бросил в волны