Молчание доктора Мурке (сборник). Генрих Бёлль

сообща получили гонорар, сообща позавтракали, сообща пропустили по рюмочке и теперь обсуждали налоговые проблемы. Одного из них – Вендриха – Мурке хорошо знал, но Вендрих как раз воскликнул: «Искусство!» – и опять: «Искусство! Искусство!» Мурке испуганно дернулся, как лягушка, на которой Гальвани изучал действие электрического тока. Слово «искусство» встречалось в выступлениях Бур-Малотке ровно сто тридцать четыре раза, Мурке три раза прослушал каждое выступление, следовательно, слово «искусство» он слышал четыреста два раза, а это слишком много, чтобы испытывать хотя бы малейшее желание побеседовать об искусстве. Потому он пробрался крадучись мимо стойки к нише в противоположном углу зала и облегченно вздохнул, увидев, что она никем не занята.

      Усевшись в желтое мягкое кресло, Мурке раскурил сигарету и, когда к нему подошла Вулла, официантка, сказал: – Яблочного сока, пожалуйста.

      К его радости, Вулла сразу же отошла. Он закрыл глаза, но невольно прислушивался к разговору внештатников: там уже разгорелся яростный спор об искусстве. Каждый раз, когда кто-нибудь из троих выкрикивал «искусство», Мурке вздрагивал. «Как от удара кнутом», – подумал он.

      Вулла принесла яблочный сок и озабоченно посмотрела на него. Она была крупная и сильная, но не толстая, со здоровым и веселым лицом. Переливая сок из графина в стакан, она сказала:

      – Вам надо бы взять отпуск, господин доктор, и потом, бросить курить.

      Раньше ее звали Вильфрида-Улла, но для простоты свели оба имени в одно – Вулла. К работникам отдела культуры Вулла относилась с особым почтением.

      – Оставьте меня! – сказал Мурке. – Пожалуйста, оставьте меня!

      – И еще вам надо бы сходить в кино с какой-нибудь немудрящей хорошей девушкой, – продолжала Вулла.

      – Я это сделаю сегодня же вечером, – ответил Мурке, – даю вам слово.

      – И вовсе не обязательно идти с какой-нибудь шлюшкой, – сказала Вулла, – на свете еще найдется немало простых, хороших девушек с любящим сердцем.

      – Знаю, что найдется, – сказал Мурке, – я думаю, что даже знаком с одной из них.

      «Ну то-то же!» – подумала Вулла и подошла к авторам передачи «Легкое – внутренний орган человека», из которых один заказал три рюмки водки и три чашки кофе.

      «Бедняги, – подумала она, – совсем свихнулись из-за своего искусства». Вулла очень любила внештатных сотрудников и изо всех сил старалась приучить их к бережливости. «Ведь вот не уймутся, пока не спустят все до последнего пфеннига», – подумала она и, неодобрительно покачивая головой, передала буфетчику заказ: три рюмки водки и три чашки кофе.

      Мурке хлебнул сока, ткнул сигарету в пепельницу и с ужасом представил себе, как между одиннадцатью и часом они будут резать на куски сегодняшнюю запись голоса Бур-Малотке и потом вклеивать их в его выступление. В два часа главный желает прослушать оба монтажа у себя. Мурке вспомнил про мыло, про лестницу, крутую лестницу, и про «американские