Мера любви. Избранное. Лариса Захарова

на Старом Арбате:

      От туфель до штор, от икон и до платьев,

      С улыбкой лукавой глядели матрешки,

      А дед продавал деревянные ложки…

      И был он какой-то и жалкий, и ветхий,

      Глаза покраснели, слезились от ветра,

      И в них безнадежная грусть и печаль,

      А на груди – «За отвагу» медаль

      Напоминаньем о прошлом далеком

      Глядела на мир, как единственным оком.

      И вот старика свысока, словно барин,

      Небрежно окликнул раскормленный парень:

      «Послушай, отец, мне не ложки, а дай-ка

      Вот эту свою боевую медальку.

      Теперь уж носить ее долго не сможешь,

      В могилу с собой не возьмешь, не положишь.

      Я мог бы купить и другую любую:

      Ты видишь, наградами всюду торгуют,

      Но мне по-людски тебя искренно жаль.

      Так сколько ты хочешь за эту медаль?»

      Окинул старик покупателя взором,

      Исполненным горьким и гордым укором,

      И тихо ответил: «Других не корю я,

      Но этой медалью своей не торгую.

      Была в моей жизни она лишь одна,

      Но цену ее оплатил я сполна.

      Ты знаешь, сынок, если только всмотреться —

      Осколок под ней у меня возле сердца.

      Сроднились все трое за сорок пять лет.

      И мне, голубок, разлучать нас не след…»

      И грустно шепнул, опираясь на палку:

      «А мне тебя по-человечески жалко…»

      Своя беда

      Два сына и муж у нее похоронены,

      Пьет горькую зять, а внучонок в больнице…

      Идет отрешенная, потусторонняя,

      И слезы дрожат у нее на ресницах.

      Но вот машинально она протянула

      Руку слепому, идя через улицу,

      И снова глубоко и тяжко вздохнула,

      И горе заставило плечи ссутулиться.

      Свои огорченья ее обступили,

      И нету с тяжелыми мыслями сладу.

      Барьером чужую беду заслонили —

      Судьбу человека, идущего рядом.

      Но, черную зависть душой ненавидя

      И спутницы ветхой сжимая запястье,

      Все ж думает он:

      «Эта женщина видит.

      Есть ли на свете большее счастье?»

      Странный человек

      Всех критикует дядя Авдей,

      Послушать его – похоже,

      Что он не любит всех людей,

      Что он терпеть их не может.

      Геройски сражался он на войне,

      И в заслоненной годами дали

      Хранятся подспудно, на самом дне

      В сундучке ордена и медали.

      Мальчишке, что вечно в футбол гонял,

      Грозит для острастки палкой.

      Он вынес когда-то его из огня,

      А сам пострадал от упавшей балки.

      Отдаст последнее:

      – На, возьми!

      Таков уж характер его особый:

      Живет, не умея ладить с людьми,

      И только на подвиг для них способен.

      Колокольчик судьбы

      Отмечаю печальную дату —

      Мой день рождения и юбилей.

      Вспоминаю, что было когда-то,

      Принимаю любимых друзей.

      Мои гости хмельны и сыты,

      Веселится и шутит