Девушка ждёт. Джон Голсуорси

на великодушие? Потом, словно испугавшись, что такая мысль – предательство по отношению к Хьюберту, она колко заметила:

      – Я читала, что трагедия Бельгии проняла даже Рузвельта[18].

      – Она многих у нас проняла, мисс Черрел; но Европа от нас далеко, а на воображение действует только то, что случается рядом.

      – Ну да; к тому же, как вы сами сказали, в конечном счете вы все же не остались в стороне.

      Халлорсен пристально поглядел в ее наивное лицо, поклонился и промолчал.

      Но, прощаясь с ней в конце этого не совсем обычного вечера, он заметил:

      – Боюсь, что вы на меня сердитесь, мисс Черрел.

      Динни улыбнулась и ничего не ответила.

      – Все-таки позвольте надеяться, что я вас еще увижу.

      – Вот как! А зачем?

      – Может, мне удастся изменить ваше мнение обо мне.

      – Я очень люблю брата, профессор Халлорсен.

      – А я все же думаю, что ваш брат насолил мне больше, чем я ему.

      – Надеюсь, будущее подтвердит, что вы правы.

      – Это звучит грозно.

      Динни только кивнула.

      Она поднялась в свою комнату, кусая губы от злости. Ей не удалось ни покорить, ни уязвить противника; и вместо откровенной вражды он вызывал у нее какие-то противоречивые чувства.

      Его рост давал ему какое-то обидное преимущество. «Он похож на этих субъектов в штанах с бахромой, из кинофильмов, – думала она, – на ковбоя, который похищает девчонку, а она не очень-то сопротивляется, – он смотрит на тебя так, словно ты уже лежишь у него поперек седла. Первобытная грубая сила во фраке и белой манишке! Сильная, хотя отнюдь и не молчаливая личность!»

      Окна ее комнаты выходили на улицу, и ей были видны платаны на набережной, Темза и широкий простор звездной ночи.

      – Не поручусь, что ты уедешь из Англии так скоро, как думаешь, – сказала она вслух.

      – Можно войти?

      Она повернулась и увидела в дверях Диану.

      – Ну, Динни, как вам понравился друг наш – враг наш?

      – Герой из ковбойского фильма пополам с великаном, которого убил мальчик-с-пальчик.

      – Адриану он понравился.

      – Дядя Адриан слишком много общается со скелетами. Когда он видит упитанного человека, он теряет голову.

      – Да, это «настоящий мужчина», – говорят, они покоряют женщин с первого взгляда. Но вы вели себя отлично, Динни, хотя вначале глаза у вас метали молнии.

      – Но ведь они его не испепелили! И даже не обожгли.

      – Ничего! У вас еще все впереди. Адриан попросил леди Монт пригласить его на завтра в Липпингхолл.

      – Неужели?!

      – Вам остается только поссорить его там с Саксенденом, и дело Хьюберта в шляпе. Адриан нарочно не сказал вам об этом – боялся, что вы себя выдадите. Профессору захотелось отведать английской охоты. Бедняга даже не подозревает, что попадет в логово львицы. Ваша тетя Эм, наверно, его очарует.

      – Халлорсен! –

18

Речь идет о Теодоре Рузвельте (1858–1919), президенте США в 1901–1909 годах.