Девушка ждёт. Джон Голсуорси

давай-ка я пообедаю с тобой в буфете. Выпьем немножко шампанского, а что до еды, то, насколько я знаю вокзальные буфеты, нам подадут суп из бычачьих хвостов, треску, ростбиф, салат, тушеный картофель и сливовый пирог – пища довольно вкусная, хоть и чересчур английская.

      – Дядя Лоренс, – спросила Динни за ростбифом, – что ты думаешь об американцах?

      – На этот вопрос, Динни, ни один истинный патриот не ответит тебе правду, всю правду и только правду. И тем не менее американцев, как и англичан, можно разделить на две группы: бывают американцы и американцы. Иначе говоря, хорошие и плохие.

      – А почему нам с ними так трудно?

      – Ну, на это ответить просто. Плохие англичане не могут ужиться с ними потому, что те богаче. А хорошим англичанам с ними трудно потому, что американцы чересчур разговорчивы, а самый звук американской речи режет английский слух. Или наоборот. Плохие американцы не могут ужиться с нами потому, что звук английской речи режет им слух. Хорошие американцы не уживаются с нами потому, что мы так молчаливы и высокомерны.

      – А тебе не кажется, что они уж слишком хотят все сделать по-своему?

      – Мы тоже. Дело не в этом. Нас разделяют привычки и язык.

      – Почему?

      – Вся хитрость в том, что когда-то у нас был общий язык. Даст бог, их жаргон все меньше будет похож на наш язык, и мы совсем перестанем понимать друг друга.

      – Но мы же любим говорить, что нас связывает общий язык.

      – А откуда вдруг такой интерес к американцам?

      – В понедельник меня познакомят с профессором Халлорсеном.

      – Это тот тип из Боливии? Позволь дать тебе маленький совет: гладь его по шерстке, и он будет тих, как ягненок. Но стоит тебе погладить его против шерсти – и он зарычит, как волк.

      – Я буду держать себя в руках.

      – Держи левый кулак наготове, но не бросайся в драку очертя голову. А теперь, если ты кончила, пойдем: без пяти восемь.

      Он посадил ее в вагон и купил ей вечернюю газету. Когда поезд тронулся, он добавил:

      – Взгляни на него, как ты умеешь, Динни. Знаешь, как на картинах Боттичелли. Взгляни непременно!

      Глава седьмая

      Направляясь в понедельник вечером в Челси, Адриан размышлял о судьбе этой части города. Как она изменилась! Он помнил, что еще в конце прошлого века обитатели Челси были немножко похожи на троглодитов – люди боялись вылезать из своего логова; изредка среди них попадался светский лев или историк. Тут обитали поденщицы, художники, не терявшие надежды уплатить за квартиру; писатели, жившие на четыре шиллинга семь пенсов в день; дамы, готовые раздеться догола за шиллинг в час; супружеские пары, почти созревшие для развода; любители пропустить стаканчик; и тут же – поклонники Тёрнера[12], Карлейля[13], Россетти[14] и Уистлера[15]; кабатчики, немало всяких грешников и обычная прослойка мещан. Однако за фасадами домов, выходивших на Темзу и чем дальше, тем больше

12

Тёрнер, Джозеф (1775–1851) – английский художник-пейзажист.

13

Карлейль, Томас (1795–1881) – английский историк.

14

Россетти, Данте Габриэль (1828–1882) – английский художник и поэт.

15

Уистлер, Джеймс (1834–1903) – американский художник, некоторое время проживавший в Англии.