Самозванец (сборник). Теодор Мундт

[5], чем перед Александром Великим, и с большой неохотой изучал комментарии к походам этого известного героя античного мира, которого проклинал на каждом шагу…

      Но к чему же в таком случае он продолжал заниматься затверживанием наизусть этих комментариев? О, только из добродушия! Его дядя, придворный садовник, желал этого, и, как по настоянию Гаусвальда Вестмайер взялся за фагот, так же по настоянию родственника он продолжал долбить ненавистный комментарий.

      Остается упомянуть еще о Густаве Траппеле, самом изящном и красивом из всех этих студентов. Траппель – сын брюннского купца и вполне приличный виолончелист.

      Но в честь кого же именно устраивалась эта серенада?

      В честь второй камер-юнгферы[6] княгини Кауниц, очаровательно свежей, грациозной брюнетки Неттхен, праздновавшей сегодня день своего рождения.

      Сколько уже раз пришлось ей встречать этот высокоторжественный день, оставалось неизвестным ее пламенному поклоннику Теодору. Но он и не старался узнать это; ведь он видел, что молодость находится в самом ярком, в самом пышном расцвете, и этого было для него вполне достаточно.

      Итак, пятеро молодых людей осторожно пробирались по темной аллее парка, направляясь ко дворцу.

      – Только бы сам князь не оказался дома, – заметил Биндер.

      – Ну вот еще, – ответил Гаусвальд. – Ведь он уехал со своим семейством.

      – А графиня фон Ридберг тоже уехала? – спросил Лахнер.

      – Само собой разумеется, – ответил Гаусвальд, – ведь в качестве кузины государственного канцлера она принадлежит к его семейству.

      – Но почему же окна освещены?

      – Надо полагать, что огонь виден в комнатах дворцовой прислуги, – заметил Вестмайер.

      – С каких это пор прислугу помещают в бельэтаже? – фыркнул Траппель. – Готов биться об заклад, что это – помещение самого Кауница.

      – Траппель прав! – воскликнул Гаусвальд. – Освещенное окно с зелеными гардинами находится в рабочем кабинете самого канцлера.

      – Но в таком случае, значит, князь не уехал?

      – Ну вот еще. Кому же лучше, как не моему дяде, знать, уехал ли князь или нет.

      – Но тогда как же объяснить этот свет?

      – Очень просто: пользуются отсутствием князя, чтобы произвести генеральную чистку и уборку его апартаментов.

      – Может быть, это и так, – сказал Вестмайер, – но только поторопимся, потому что иначе закроют все пивные.

      – Да, да, поторопимся, – сказал Биндер. – Я непременно должен проштудировать сегодня еще две страницы.

      – А где именно живет твоя милочка, Гаусвальд? – спросил его Лахнер.

      – На самом верхнем этаже, в том окне, из которого струится слабый отблеск света. О, как счастлив этот свет!.. Ведь он озаряет мою Неттхен! Неужели она спит и не ведает, какая честь готова выпасть на ее долю?

      – Да услышит ли она нас? Ведь ее окно довольно высоконько. Впрочем, давайте грянем изо

6

Камер-юнгфера – девушка для услуг при дворе степенью выше горничной (нем.).