Рославлев, или Русские в 1812 году. Михаил Загоскин

которые вслух называли ее Коринною[15], потому что она писала иногда французские стишки, а потихоньку смеялись над ней вместе с французами, которые, в свою очередь, насмехались и над ней, и над ними, и над всем, что казалось им забавным и смешным в этом доме, в котором, по словам их, каждый день разыгрывались презабавные пародии европейского просвещения.

      Княгиня Радугина была некогда хороша собою; но беспрестанные праздники, балы, ночи, проведенные без сна, – словом, все, что сокращает век наших модных дам, не оставило на лице ее и признаков прежней красоты, несмотря на то, что некогда кричали о ней даже и в Москве:

      …которая и в древни времена

      Прелестными была обильна и славна.

      Одни исполненные томности черные глаза ее напоминали еще об этом давно прошедшем времени и дозволяли иногда молодым поэтам в миленьких французских стишках, по большой части выкраденных из конфектной лавки Молинари, сравнивать ее по уму с одною из муз, а по красоте – со всеми тремя грациями.

      Комната, в которой Рославлев нашел хозяйку дома, освещалася несколькими восковыми свечами, поставленными в прозрачных фарфоровых вазах, и ярким огнем, пылающим в прекрасном мраморном камине. На круглом столе из карельской березы стоял серебряный чайный прибор; перед ним на диване, покрытом богатой турецкой материею, сидела княгиня Радугина, облокотясь на вышитую по канве подушку, украшенную изображением Азора, любимой ее моськи, которая, по своему отвратительному безобразию, могла назваться совершенством в своем роде. Возле окна, закинув назад голову, сидел на модной козетке[16] один из домашних ее поэтов; глаза его, устремленные кверху, искали на расписном плафоне[17] комнаты вдохновения и четвертой рифмы к экспромту, заготовляемому на всякой случай. У камина какой-то худощавый французской путешественник поил с блюдечка простывшим чаем толстого Азора, а подле дивана один из главных чиновников французского дипломатического корпуса, развалясь в огромных волтеровских креслах, разговаривал с хозяйкою.

      – А, здравствуйте, mon cousin![18] – сказала Радугина, разумеется по-французски, кивнув приветливо головою входящему Рославлеву. – Не хотите ли чаю?

      – Нет, княгиня, я не пью чаю после обеда, – отвечал Рославлев, садясь на один из порожних стульев.

      – Я вас целый век не видала. Уж не прощаться ли вы приехали со мною?

      – Вы отгадали. Я завтра еду.

      – За границу?

      – Извините! В Москву, а потом в деревню.

      – В деревню! Ах, как вы мне жалки!.. Азор! Viens ici, mon ami!..[19] Он вас беспокоит, monsieur le comte?[20]

      – О нет! Напротив, княгиня! – отвечал путешественник. – Il est charmant![21] Пей, мой друг, пей!

      – Итак, вы едете завтра, mon cousin? Когда же вы воротитесь?

      – Не знаю; но, верно, не прежде моей свадьбы.

      – Ах, боже мой! Представьте себе, какая дистракция!

15

Коринна – героиня романа французской писательницы Жермены де Сталь (1766–1817) «Коринна, или Италия» (1807). Имя Коринны, поэтессы и импровизатора, порою прилагалось (с оттенком преклонения или иронии) к пишущим дамам. Так называли, к примеру, княгиню Зинаиду Волконскую, которая славилась как певица и музыкантша, сочинительница пьес и стихов.

16

Небольшом диване для двух собеседников (фр.).

17

Потолке (от фр. plafond).

18

Мой кузен! (фр.)

19

Иди сюда, мой дружок!.. (фр.)

20

господин граф? (фр.)

21

Он очарователен! (фр.)