Рассказы. Аркадий Аверченко

богом света.

      Мне понравилась эта замысловатость.

      Когда я издам книгу своих рассказов под названием «Скрежет», то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов…

      Заинтересованный диковинным «Аполлоном», я купил журнал и ушел.

* * *

      Первая статья, которую я начал читать, – Иннокентия Анненского, – называлась «О современном лиризме». Первая фраза была такая:

      «Жасминовые тирсы наших первых мэнад примахались быстро…»

      Мне отчасти до боли сделалось жаль наш бестолковый русский народ, а отчасти было досадно: ничего нельзя поручить русскому человеку… Дали ему в руки жасминовый тирс, а он обрадовался и ну – махать им, пока примахал этот инструмент окончательно.

      Фраза, случайно выхваченная мною из середины «лиризма», тоже не развеселила меня:

      «В русской поэзии носятся частицы теософического кокса, этого буржуазнейшего из Антисмертинов…»

      Это было до боли обидно.

      Я так расстроился, что дальше даже не мог читать статьи «О современном лиризме»…

* * *

      Неприятное чувство сгладила другая статья: «В ожидании гимна Аполлону».

      Я человек очень жизнерадостный, и веселье бьет во мне ключом, так что мне совершенно по вкусу пришлось предложение автора:

      «Так как танец есть прекраснейшее явление в жизни, то нужно сплетаться всем людям в хороводы и танцевать. Люди должны сделаться прекрасными, непрестанно во всех своих действиях, и танец будет законом жизни».

      Последующие слова автора относительно зажжения алтарей, учреждения обетных шествий и плясов привели меня в решительный восторг.

      «Действительно! – думал я. – Как мы живем… Ни тебе удовольствия, ни тебе веселья. Все ползают на земле, как умирающие черви, уныние сковывает костенеющие члены… Нет, решительно, обетные шествия и плясы – вот то, что выведет нас на новую дорогу».

      Дальше автор говорил:

      «Не случайно происходит за последние годы повышение интереса к танцу…»

      «Вот оно! – подумал я. – Начинается!»

      У меня захватило дыхание от предвкушения близкого веселья, и я должен был сделать усилие, чтобы заставить себя перейти к следующей статье: «О театре».

* * *

      Автор статьи о театре видел единственное спасение и возрождение театра в том, чтобы публика участвовала в действии наравне с актерами.

      Идея мне понравилась, но многое показалось неясным: будет ли публика на жаловании у дирекции театра, или актеры будут уравнены с публикой в правах тем, что им придется приобретать в кассе билеты «на право игры»… И как отнесутся актеры к той ленивой, инертной части публики, которая предпочтет участию в игре – простое глазение на все происходящее?..

      Впрочем, я вполне согласен с автором, что важна идея, а детали можно разработать после.

* * *

      Вечером я поехал к одним знакомым и застал у них гостей.

      Все сидели в гостиной небольшими группами и вели разговор о бюрократическом засилье, указывая на примеры Англии и Америки.

      – Господа! –