Память льда. Том 1. Стивен Эриксон

привлекли более близкие детали. Северный склон центрального кургана был изуродован глубокой ямой с неровными, поблёскивающими краями. У подножия высилась груда обработанного камня, на котором ещё просматривались следы красной краски. Через некоторое время Ток осознал, что этот кратер выкопали не грабители могил. Что бы это ни было, оно двигалось изнутри могилы, яростно рвалось наружу. В этом месте, похоже, даже мёртвые не спят вечным сном. На миг Током овладела тревога, но он с тихим проклятьем подавил дрожь. Бывало и похуже, солдат. Помнишь того т’лан имасса, которого подобрала адъюнкт? Иссохший лаконизм на двух ногах, сохрани нас всех Беру. Тёмные глазницы без тени или блеска милосердия. Он баргаста проткнул насквозь, как рхиви – равнинного кабана.

      Не сводя взгляда с ямы на склоне кургана, он продолжал думать о Лорн и её немёртвом спутнике. Они хотели освободить такое беспокойное создание, выпустить в мир дикую, злонамеренную силу. Ток гадал, удалось ли им это. Пленнику гробницы, на которой он сейчас стоял, пришлось преодолеть ужасные преграды – защитные чары, толстые стены, а затем сажени и сажени спрессованного, битого стекла. Ну, учитывая альтернативы, я бы на его месте был не менее отчаянным и решительным. Сколько же времени это заняло? Как жестоко в конце концов пострадал разум того создания, что вырвалось отсюда?

      Ток задрожал, и движение вызвало новый приступ кашля. Были в этом мире тайны, и мало какие из них – приятные.

      Он спустился, обогнув яму, и направился к разрушенной башне. Вряд ли обитатель гробницы надолго здесь задержался. Я бы захотел убраться отсюда как можно дальше и так быстро, как только возможно. Невозможно было определить, сколько времени прошло с момента освобождения, но Ток нутром чуял, что оно измерялось в годах, если не десятилетиях. В любом случае он почему-то не чувствовал страха, несмотря на мрачный ландшафт и все тайны, скрытые под измученной землёй. Если и была здесь некая опасность, она давно миновала.

      В сорока шагах от башни он чуть было не споткнулся о труп. Тело замаскировал тонкий слой пыли, и когда Ток оступился, эта пыль тучей взвилась в воздух. Выругавшись, малазанец сплюнул мелкое крошево.

      Сквозь мутное облако он разглядел, что кости принадлежали человеку. Низкорослому, коренастому. Сухожилия высохли до орехово-коричневого цвета, а меховые шкуры, частично укрывавшие труп, прогнили до дыр. На мёртвой голове держался костяной шлем, сделанный из черепа какого-то рогатого зверя. Один из рогов уже давно обломился. Рядом валялся покрытый пылью двуручный меч. Помянешь Худа к ночи…

      Ток Младший хмуро посмотрел на лежавшую на земле фигуру.

      – А ты что тут делаешь? – спросил он.

      – Жду, – ответил т’лан имасс сухим, как старая кожа, голосом.

      Ток порылся в памяти, чтобы извлечь имя неупокоенного воина.

      – Онос Т’лэнн, – произнёс он, страшно довольный собой. – Из клана Тарад…

      – Теперь меня зовут Тлен. Лишённый клана. Получивший свободу.

      Свободу? Свободу