Память льда. Том 1. Стивен Эриксон

полудурок недоверчивый! Я поймал ужин!

      – Ужин для монастырской крысы? Я такую одной ноздрёй занюхаю и даже не чихну.

      Драсти нахмурился.

      – Уха. Запах будет…

      – Замечательно. Обожаю уху с запашком тины. Глянь только, бедняжка даже не дышит – она уже, наверное, мёртвая была, когда ты её поймал.

      – Я ей камнем саданул между глаз. Остряк…

      – Махонький небось был камешек.

      – Ну всё, теперь точно не получишь ни капли…

      – И благодарю за это богов. А сейчас слушай. Скалла там напивается…

      – Странно. Вроде я драки не слышал…

      – Керули пообещал премиальные, если её и не будет. Понимаешь?

      Драсти покосился на дверцу повозки, затем кивнул.

      – Я передам Скалле.

      – Поторопись.

      – Ладно.

      Остряк посмотрел вслед Драсти, который потрусил прочь, продолжая сжимать удочку и улов. Руки у него были громадные – слишком длинные и мускулистые для такого щуплого тела. Сражаться Драсти предпочитал двуручным мечом, купленным у кузнеца в Байке Мертвеца, но в его руках этот клинок летал так, будто был сделан из бамбука. Копна светлых волос висела на макушке Драсти, словно моток спутанной лески. Незнакомцы обычно смеялись, когда впервые видели его, но Драсти объяснял им ошибку с помощью клинка – плоской его частью. Весьма убедительно.

      Остряк вздохнул и вернулся к Эмансипору Ризу.

      – Веди, – буркнул он.

      Риз быстро закивал.

      – Прекрасно!

      Фургон был огромный – настоящий дом на высоких колёсах. Странно изогнутый каркас покрывала сложная резьба, крашеные фигурки на нём приплясывали и карабкались вверх с мрачными ухмылками. Козлы прикрывал от солнца выцветший тент. Четыре вола стояли в самодельном загоне в десяти шагах по ветру от лагеря.

      Хозяева Риза явно ценили одиночество, поскольку остановились на заметном расстоянии от дороги и остальных торговцев, отсюда открывался прекрасный вид на всхолмье к югу от дороги и широкую равнину за ним.

      Лежащая на подножке чесоточная кошка следила за приближающимися Ризом и Остряком.

      – Твоя? – спросил капитан.

      Риз покосился на охранника, затем вздохнул.

      – Да, сэр. Её зовут Белка.

      – Любой алхимик или свечная ведьма вылечит чесотку.

      Слуге явно стало не по себе.

      – Я обязательно этим озабочусь, как только мы прибудем в Сольтан, – пробормотал он. – Ага, – Риз кивнул в сторону холмов за дорогой, – вот и мастер Бошелен.

      Остряк обернулся и увидел высокого, угловатого мужчину, который уже вышел на дорогу и теперь неторопливо шагал к ним. Дорогой длинный плащ чёрной кожи, высокие сапоги для верховой езды, серые леггинсы и под свободной шёлковой рубахой – тоже чёрной – блеск чернёной кольчуги.

      – Чёрный, – сказал Ризу капитан, – в Даруджистане был в моде год назад.

      – У Бошелена чёрный всегда в моде, сэр.

      Лицо торговца была бледным, его вытянутую треугольную форму подчёркивала аккуратно подстриженная