Солум: (Не) Одинок. Анастасия Сенькина

он вышел за пределы лабиринта одинаковых улиц и оказался у огромной машины стройки, вдыхая загрязнённый воздух полной грудью. Теперь эти серые огромные постройки казались ему великолепными, а это место, источающее облака пыли, играющие разными цветами благодаря внезапно появившемся на небе солнце, – свящённым. Никто не посмеет отнять это у него, нет. Заворажённым этим зрелищем, Гилберт неспеша пошёл навстречу своей рабочей команде.

      – Ты опоздал, – сказал дядя Иннокентий непривычно недовольно, пока Гилберт раскладывал инструменты и натягивал на себя защитный костюм.

      – Так ведь проверка, – пожал он плечами и, как ни в чём ни бывало, принялся помогать другим таскать кладку.

      – У вас что, какие-то проблемы? Раньше она проходила быстрее, – заметил зачем-то дядя Иннокентий и громко постучал лопатой о пол, отряхивая её. Гилберт снова пожал плечами.

      – Всё как обычно. Просто они сами пришли позже положенного.

      Дядя Иннокентий внимательно посмотрел на него, и Гилберту этот взгляд не понравился, поэтому он заставил себя подумать, что ему показалось, и продолжил работать.

      Наступило время обеда и Гилберт вместе с остальными пошёл умываться к водному кранчику, накачивающему воду из земли. Умывшись бодрящей холодной водой, он присел на готовую кладку за баррикадами передохнуть. Отчего-то он сегодня устал больше обычного. Быть может из-за этого напряжения во время проверки. И только он вспомнил об этом, как с открытой стороны стройки стал раздаваться чей-то новый голос, показавшийся знакомым. Гилберт спрятался за баррикадами и взглянул одним глазком: ну точно, тот строгий инспектор, пришёл прямо сюда! Бежать, нужно бежать, но куда?! Опасно просто так бегать по стройке. Он всё же поднялся с места и сделал шаг назад.

      – Гилберт, дорогой, к тебе пришли! – раздался вдруг громогласный и строгий голос дяди Иннокентия. Гилберт проклял и его и себя, и нехотя вышел из тени. Инспектор всё в той же маске, доходившей до глаз, усмехнулся при виде него.

      – Расскажешь мне, как ты успеваешь и в школе учиться, и ухаживать за опекуном, и подрабатывать здесь? – спросил он, обводя взглядом стройку.

      – Какая ещё подработка, он официально устроен, – вступился за него дядя Иннокентий, разминая кисти рук.

      – Вот как! По-вашему он похож на будущего выпускника школы, практически совершеннолетнего? – всплеснул руками инспектор. – Меня очень заинтересовал этот случай, поэтому я собрал все данные, – сделал он особое ударение на «все». – Соседи говорят, что с утра до обеда он работает у вас, а с обеда до ночи подрабатывает где придётся! Да, именно подрабатывает! Иначе мне придётся вас всех засудить за то, что вы позволили «официально» три года работать мальчику, которому только год назад! – прокричал он, указывая пальцем на Гилберта. – Исполнилось четырнадцать! И который уже четвёртый год как ни разу ни посещал школу!

      Гилберт хотел провалиться сквозь землю от стыда. А ещё, чтобы этот допытливый инспектор тоже провалился сквозь землю. Сказать такое, да ещё