Солум: (Не) Одинок. Анастасия Сенькина

и грязи которого Гилберту стало дурно. Да и в целом атмосфера стройки не внушала у него восхищения или доверия: даже небо было затянуто чёрным в этой самой мрачной точке самого бедного района пригорода столицы. Столицы самой великой, по мнению некоторых, страны – Эсперии. Но её величия на себе одиннадцатилетний Гилберт пока не ощутил ни капли: всю жизнь они с отцом прожили практически в нищете, а теперь тот умер от надрыва спины, не оставив ему ничего за душой. Зато теперь Гилберт не удивлялся, почему отец никогда не приводил его с собой на работу: не хотел, чтобы тот видел, через что ему приходится проходить каждый день, чтобы им было на что жить.

      Считалось, что эсперийцы были потомками А-рилеев, первых людей, мутировавших от упавшего много лет назад на Зестрию метеорита, и заимевших из-за этого отменное здоровье и белоснежную чистую кожу. Однако по себе Гилберт бы сказал, что не имел ни того ни другого: с детства он перенёс все лихорадки, которые только существовали на свете, а лицо его было скорее серое, как небо над пригородом в особенно ясные дни. У парня же напротив было ясное бело лицо в лёгких следах сажи.

      ─ Буду, ─ неуверенно сказал Гилберт.

      ─ Что?! ─ переспросил парень, прикладывая руку к уху. ─ Говори громче!

      ─ Я буду работать! ─ повторил Гилберт, пытаясь перекричать раздававшийся из соседней стройки режущий уши на части звук бензопилы.

      ─ А-а! ─ протянул парень. ─ Ну тогда подожди здесь, скоро придут старшие! ─ сказал он, указывая рукой на единственное свободное место меж валявшихся на земле балок и блоков возле фундамента. Гилберт чуть не запнулся, обходя препятствие в виде сложенных рядком чугунных батарей.

      ─ Осторожнее, ─ усмехнулся парень. ─ Если поранишься, никто тебя лечить не будет. Ты тут как бы вообще никому не нужен: таких мелких обычно не берут работать. А ты ещё и хилый. Проработаешь пару дней и сляжешь. Как твой папаша.

      Гилберт посмотрел над него исподлобья. Ему хотелось чем-нибудь кинуть в этого неказистого парня, нет, уродца. Как чертики в сказках, что читал ему папа перед сном когда-то в детстве. Гилберт уже подумывал о грязи, которую притоптывал ногами, но потом передумал, и внимательно осмотрел парня: тот был не такой тощий, как он сам, и даже имел некоторый жирок на щеках, а значит, кое-что регулярно ел. Стало быть, и деньги у него были.

      ─ А вот и не слягу. Спорим на пять пейеров, что не слягу! ─ предложил Гилберт, разведя руками в стороны. На один пейер можно прожить целую неделю, если хорошо экономить. Парень вдруг залился жутким смехом, надрывая живот и чуть не садясь на грязную каменную плиту.

      ─ Ну давай, давай! Дам десять, только чтобы это увидеть! – смеясь, парень похлопал рукой по штанине на подтяжках, и, проведя рукавом по лицу, спрыгнул с плиты на землю и пошёл в сторону другой стройки, пиная камушки на своём пути.

      – А ты что…работаешь там? – крикнул Гилберт вслед ему. Парень обернулся, не доставая руки из карманов.

      – Ну да, – протянул он, сделав многозначительное лицо. – Тебе ещё туда рано. Ну пока, – попрощался он, чуть махнув рукой, и зашагал к большой стройке.

      «Вот ведь воображало», – Гилберт провожал его взглядом, пока парень не стал совсем маленьким пятнышком на фоне огромной пыхтящей и звенящей звуками строительной машине.

      Теперь, когда парень ушёл, он почувствовал себя особенно одиноко, и присел на корточки перед фундаментом. Надо было хоть спросить его имя. Чего же он не спросил?

      Вскоре подошли «старшие» о которых тот говорил: пятеро взрослых мужиков, но тоже, не сильно-то крепких. Совсем не как те, что видел Гилберт в папиных цветных журналах о спорте.

      – О, а ты что тут делаешь, малец? – обратился к нему один из них, нависнув сверху своей огромной фигурой.

      – Я пришёл поработать, – выдал Гилберт честно, заставив всех мужиков закряхнеть от смеха.

      – Завязывай, иди домой, щегол! – сказал другой мужик, хрюкая при смехе.

      – Тут тебе не игрушки! – сказал третий.

      Гилберт сжал руки в кулаках. Черта с два он уйдёт! Дома ему делать нечего, кроме как ловить залетающих в окна насекомых. Даже есть нечего!

      – Я – сын Майера! – признался он. – Дайте мне поработать! Мне очень нужны деньги!

      Мужики вдруг перестали смеяться и собрались в какую-то перешептывающуюся кучку. Гилберт прислушался. «Да не может он быть его сыном!», – донеслась до него чья-то фраза. Конечно! На своего отца он был плохо похож: тот был крепким, сильным, и самым высоким на свете! А Гилберт – низким, слабым и совсем не крепким.

      «Ладно, пусть будет помогать нам по мелочи!», – донеслось до его уха, и кучка сплетённых мужских тел в синих рабочих костюмах распалась.

      – Значит так, – сказал один из них, наклоняясь к Гилберту. – Будешь месить нам цемент. И кое-что помогать носить, когда мы попросим. Сам никуда не лезь, понял? – наставил его мужик. Гилберт радостно кивнул. Ему хотелось обнять этого большого и доброго человека и он потянулся в его сторону, но тот тут же повернулся к другому мужику и стал о чём-то советоваться по поводу возведения, так что Гилберт смирился и перестал пытаться обнять