Солум: (Не) Одинок. Анастасия Сенькина

Гилберту полагалось работать не больше шести часов официально, поэтому когда его под бодрящие возгласы провожали со стройки, в остальную часть дня, он подрабатывал кем придётся: маляром, уборщиком, обувным мастером, почтальоном, и даже сиделкой за стариками, немощными, или наоборот, детьми. Никакая работа не тяготила его так, как ощущение одиночества без своих товарищей.

      Впрочем, с другими людьми он и не спешил сближаться. Однажды он подружился с ребятами того же возраста, что и он, из соседнего, такого же бедного пристоличного района, и они предложили ему подуть в странную трубочку, свёрнутую из листьев, с травой внутри, которую они зачем-то подожгли с одной стороны. Им почему-то было весело, когда они дули в трубочку, а затем вдыхали в себя этот странный запах, и подкидывали эту горящую и рассыпающуюся траву в воздух. Гилберт не понял, что в этом весёлого, но на следующий день почувствовал, что больше всего на свете хочет вдохнуть этот запах снова!

      Прообщавшись таким образом некоторое время, Гилберт понял, что ему надоело это занятие, и что это время можно было бы потратить на зарабатывание денег, что его больше прельщало… Однако от «травки» отказаться больше не мог ни дня.

      Ещё одной проблемой были периодические проверки государственных инспекций. Едва заслышав об этом мероприятии, благодаря быстро распространяющимся по районам слухам, Гилберт заранее заставлял «дядюшку» проспаться и привести себя в порядок. А для этого нужно было сначала поймать горе-опекуна и притащить домой! Благо, что он работал в нескольких районах, и имел возможность подготовится. Чёрт возьми, скорее бы ему вырасти! По поддельному паспорту через полгода он был бы уже волен жить самостоятельно!

      В тот день на кладбище лил дождь и строгий человек в чёрном пальто взял его за руку и отвёл к незнакомому мужчине, который, как оказалось был двоюродным братом отца, специально приехавшим на похороны из другого города. Строгий человек сказал, что всё формальности уже решены, и что «теперь он будет в порядке». Незнакомый мужчина крепко сжал его ладонь в своей, как бы в подтверждение этих слов. Гилберту не оставалось ничего, кроме как поверить. Но спустя две недели, в которые «дядя» ещё готовил ему завтраки перед школой, которую он ещё посещал через силу, он обнаружил новоиспечённого родственника в глубоком запое.

      В дверь снова постучали. Теперь этот родственничек, периодически просивший у него денег, которого Гилберт пару дней назад макал головой в таз с холодной водой в ванной, смотрел на него с какой-то умиротворённой улыбкой, пока его глаза прятались за отросшими волосами. Словно недоразвитый.

      – Ты так вырос, – сказал он вдруг, смотря на него снизу вверх.

      Поморщившись от злости, Гилберт ещё раз поправил его накрахмаленный белый костюм и зачесал его волосы назад мокрой расчёской. Затем взял другую расчёску и быстро зачесал свои волосы назад.

      – Да, да, здравствуйте, проходите! – радушно открыл он дверь в их однокомнатную квартиру в приглушённом свете. Инспекторы в защитных