Последний лай вишни. Карин Либенталь

после лета, как Джессамин Огден, то к нему сразу тянулись взгляды, будто он снова должен был стать частью какой-то истории, которую сам ещё не знал.

      – Ну что, – Клем слегка толкнул её в бок, пока они выходили из автобуса, – готова к адскому году?

      Она усмехнулась, хотя внутри было немного не по себе.

      – Я всегда готова, – ответила она, хотя знала, что это не так.

      В нескольких шагах от них, возле старого «Форда» Клема, стояли Канна и Наргис. Они ждали, опираясь на задний бампер, будто специально выбрали это место для встречи. У Наргис в руках был кофе – тот самый, с корицей, который она пила каждое утро. Канна держала в руках книгу, но не читала.

      – Вы же должны быть в автобусе! – воскликнула Джесс, подходя ближе.

      – Мы вышли раньше, – ответила Наргис. – Мне нужно было забрать кое-что из машины отца. А Канна решила составить мне компанию, вместо того чтобы терпеть ваши шутки про Яцека и его новую футболку.

      Яцек фыркнул, услышав это.

      – Эй, моя футболка – классика. Через десять лет вы будете мечтать о том, чтобы снова её надеть.

      Рядом с ними стояли Флорин и Торнтон, которые, судя по всему, уже начали свой день с сигарет. Фестер поправлял ремень рюкзака.

      – Итак, – сказал Клем, оглядывая группу. – Последний школьный год официально начался.

      Илана не было видно сразу. Она не искала его взглядом. Но всё равно заметила, как он шёл, держа в руках рюкзак и сигарету. Его шаг был уверенным, движения – свободными.

      После того дня они больше не разговаривали. Не потому, что между ними было что-то напряжённое – наоборот. Просто… так сложилось. Словно их встреча у реки была одним из тех случайных моментов, которые оставляют лёгкий след, но не требуют продолжения.

      Он вернулся к своей жизни – футбольным тренировкам, вечеринкам, шуткам, от которых все смеялись, кроме него самого. А она – к своим книгам, гуляниям с Черри и тому особенному спокойствию, которое находила только в тишине.

      Но иногда, когда город замирал под дождём, а воздух становился плотным от запаха мокрого асфальта и старых страниц, ей приходило в голову: «А что, если?»

      Эти мысли были странными. Почти чужими.

      Но они приходили.

      Илан Бирн не был для неё просто красивым парнем, который мелькал в коридорах школы или попадал в центр внимания. Он был кем-то ещё неизведанным. Кем-то, кто мог бы быть интересным, если бы захотел.

      В нём чувствовалась глубина. Молчание, спрятанное за улыбками. И это привлекало.

      Джесс понимала, что он не принадлежал к тем, кто остаётся. Он был частью течения, а не берега.

      – Ты смотришь, – тихо сказала Наргис.

      – Я не смотрю, – Джесс отвела взгляд.

      – Ты смотришь, – повторила подруга.

      Канна присоединилась:

      – Я думаю, что он просто хочет, чтобы все думали, что она смотрит на него. А сам он смотрит на всех.

      – Ты о ком? – спросила Джесс.

      – Об Илане, конечно. Ты же знаешь, что он – просто большой кусок теста, который не испёкся.