Стойкие маки Тиит-Арыы. Вячеслав Васильевич Нескоромных

а иные и вовсе по ветру были развеяны. И еще понял Нестор, что Коба не отступит. Это была битва конечно не титанов, но людей, на время овладевших толпой. Ощущалось, что любой огрех мог все изменить, обратить эту массу тел, мнений, энергий против них самих. Важно было не упустить удила и направить умело величайшую энергию масс в то русло, которое позволит сохранить власть над растерзанной страной, нищей и голодной толпой, населяющей огромную бескрайнюю территорию бывшей Российской Империи.

      Было заметно, что донимали Кобу и другие размышления о власти: как удержаться, не поддаться еврейчикам, что обосновались вокруг Ильича и что-то постоянно затевающие у него за спиной.

      Заканчивая разговор, Коба подвел итог, основательно так, весомо:

      − Ты еще давай, Нестор, поработай в Сибири. Да избавься от своих привычек вольных анархических.

      Примолкнув и что-то обдумав, добавил:

      − Все, Нестор: закончилось бодание партий. Одна у нас теперь партия – большевистская. Хочешь быть удачливым во власти, докажи, что ты с нами. А остатки других партий, − всяких там эсеров, социалистов-демократов ‒болтунов-хлюпиков, бледно-розовых слюнтяев мы разотрем скоро окончательно в пыль. Ни с кем больше якшаться не станем – сразу к стенке. Такова линия борьбы.

      Умолк Коба. Сидел, сгорбившись, опираясь на стол, смотрел перед собой тяжело, угрожающе. На предложение жены выпить чаю отмолчался и только глянул на нее из подлобья. Та сникла и сразу отошла.

      Долгий путь из Москвы в Иркутск в оборудованном вагоне Нестор размышлял об увиденном и услышанном в Москве.

      − «Как непросто все будет на этой огромной территории. Работы будет вдоволь, а вот, что из всего этого выйдет, пока совершенно не ясно», − подумал тогда Нестор, оценив свои впечатления о Москве, о людях, захвативших власть в стране.

      Теперь мерно покачиваясь в возке в компании новой подруги, Нестор размышлял о словах Сталина, о том, что будет не просто, если удастся Кобе перевести его для работы в Москву, в большой высокий кабинет. Видимо именно его руками Коба планировал растирать в пыль своих противников.

      − «А что?», − подумал Нестор, − «А почему бы и не поработать в столице, там столько хороших театров и красивых женщин».

      Разгром на протоке

      Перед протокой Нестора побеспокоили: к возку подскочил помощник, начштаба Зураб Асатиани и пришлось остановиться.

      Зураб глянул мельком в возок, отметил, как уютно устроился командир с землячкой, и высказал сомнения по поводу узкой ложбины, в которую втягивался эшелон обоза. Накануне в Тюнгуре, когда обсуждали последний оставшийся переход до Якутска, от местных звучали предостережения о дурно складывающейся обстановке. Сообщали с мест, что отряд поручика Николаева проявил на днях нешуточную активность и был замечен разъездом на подступах к окрестным поселкам, в которых он вероятно и прятался на ночь.

      Тогда решили идти осторожнее, пустить вперед надежный авангард, прикрыть