Под тенью кипариса. Давид Мюллер

до порога. Её шаги были твёрдыми, как всегда, но в них чувствовалась тяжесть. Она думала, что разговор окончен.

      И вдруг за спиной – тихо. Едва слышно. Почти шёпотом:

      – Я знаю, что Арслан убил отца Нади.

      Её тело замерло. Будто кто-то сжал его в воздухе.

      Айше не обернулась сразу. Она стояла неподвижно. Как камень.

      Но он видел, как она содрогнулась.

      Медленно. Глубоко. Как будто что-то обрушилось изнутри. По спине прошёл холодный пот. Она обернулась – и он увидел: она побелела. Не от стыда. От страха.

      – Молчи, – сказала она. Тихо. Почти шёпотом. Как в молитве. Как в мольбе. – Эмир… молчи.

      Но он уже не мог.

      – Двенадцать лет назад, – продолжил он, не повышая голоса, но слова резали воздух, – в этот дом пришёл мужчина. Он принёс конверт. Не оружие. Не угрозу. Только… фото. И слова. За это – его убили. Не на улице. Не чужие. Здесь.

      Его убили потому, что он был неудобен. И это сделал Арслан.

      Айше не двигалась. Только губы дрогнули.

      Он подошёл ближе. Смотрел ей в глаза. Голос всё ещё был ровным, но в нём нарастало что-то другое. Сила? Отчаяние? Память?

      Кто она?– Я видел фото. Женщина с ребенком. Лицо частично стёрто. Но оно похоже… очень похоже.

      Айше не отвечала.

      – За что он был убит? – спросил Эмир. – За то, что сказал правду? Или за то, что её слишком рано услышали?

      Она смотрела на него. И только через мгновение – ответила. Не сразу. Медленно. Почти как выдыхала:

      – Я не могу тебе это сказать. Потому что тогда…Ты уже никогда не сможешь остановиться.

      Её голос звучал как откуда-то издалека. Как будто она всё это уже видела раньше. И знала, чем всё закончится.

      Айше стояла у порога. Тень от потолочной балки ложилась поперёк её лица. Она казалась недвижимой. Но это было обманчиво.Внутри – земля трещала.

      Эмир подошёл ближе. Он уже не пытался сдерживать то, что понимал. Он говорил. Словно раскручивал узел, один за другим.

      – На фотографии… – голос был ровным, но тихим, как будто он боялся сам себя услышать, – …была женщина. И ребёнок. Мальчик. Ему года два. Фото старое. Я смотрел на него – и не понимал. Но теперь понимаю.

      Он сделал паузу. Айше всё ещё молчала. Стояла. Как кремень. Только по её шее стекала тонкая линия пота.

      Это был отец Нади? – Это был он, да? – Эмир выдохнул. – Мужчина, что пришёл сюда тогда. В тот вечер. Он был на этом фото.

      Айше не ответила. Её губы чуть дрогнули, но взгляд остался прямым. Только глаза стали… стеклянными. Как у человека, которому становится плохо, но он не позволяет себе упасть.

      – А женщина рядом с ним? – продолжал Эмир. – Это была его мать? Та, что написала в дневнике… Что они… убили девушку. Назлы.

      Он остановился. Смотрел в глаза Айше.

      Это была исповедь. В конверте. Написано рукой женщины. Чистой, ровной. Без раскаяния. Только… констатация.– Она призналась, – прошептал он. – Что это была случайность. Что девушка… застала их вместе. И всё вышло из-под контроля.

      Он проглотил воздух.

      – Этот мужчина… Он был сыном моего деда?

      Айше