Камень небес. Валерий Дмитриевский

что, больной, уже сбежал? – устало сказал Рудницкий, когда я возник перед ним.

      – Долго рассказывать, – ответил я. – Вы-то как слетали?

      – Слетали…

      – Что там с родами?

      – Двойня у неё оказалась. Но живой только один. Второй совсем слабенький родился.

      – Но это при вас было? Вы успели?

      – Я же не ездил с Сухановой. Я на аэродроме ждал.

      – Значит, она опоздала, – сказал я и остановился. – И опоздала из-за меня. Из-за моего будто бы санрейса.

      – Да погоди ты! – Рудницкий тоже остановился. – Что ты расплакался? Она не говорила, что опоздала. Она этого не говорила, – раздельно произнёс он последнюю фразу.

      – Вы так говорите, потому что сами чувствуете, что тоже виноваты. Вы же знали, что мы с вами не за больным полетели.

      – Ну не к тебе, так на Абчаду бы я улетел, и что? Это намного дальше, чем к тебе. И с Сухановой мы полетели бы ещё позже. А ты со своим санзаданием, наоборот, мне время сэкономил. Мы ведь уже возвращались, когда я вызов в Кумору получил. Хуже было бы, если бы я на Абчаду ушёл. Далеко улететь бы успел.

      – Это случайно получилось. А вас всё равно бы с полпути вернули.

      – Ну, вернули бы. И это было бы дальше. И Суханова тем более ничего бы не смогла сделать. Совсем слабый был пацанчик.

      – Вас же там не было.

      – Она сильно переживала. Сама мне всё рассказала. Я с ней столько всяких разных вывез… Она сказала, что если бы в городе, то можно было бы спасти. А здесь почти ничего у неё нет… А так мать в порядке, девчонка более-менее в норме.

      – Какая девчонка?

      – Второй ребёнок. Я же сказал – двойня.

      – Зря утешаете, – сказал я. – Всё равно не так мы сделали. Не надо было этого делать.

      – Вот заладил! Я тебе повторяю: хорошо, что ты со своим санзаданием подвернулся. Иначе в Кумору мы точно могли опоздать. Тогда и девчонку бы она не спасла.

      И он пошёл в диспетчерскую.

      А я закурил и побрёл к калитке. Ничего мне было не понятно. Правду ли говорил Рудницкий? Если правду, тогда, получается, нас всех награждать надо – за выдуманный санрейс, из-за которого хоть одна кроха жива осталась. И, выходит, ни к чему были мои вдохновенные лицедейства.

      А если он опять, как тогда в полёте, на ходу придумал индульгенцию для всех нас, для нашей совести? Ведь некогда ему было высчитать, далеко ли бы он улетел в сторону Абчады и когда бы смог прибыть в Кумору. Надо же учесть, сколько времени ушло бы на заправку, какой был ветер: попутный или встречный, да и скорость этого ветра знать. Или он прикинул без вычислений, по опыту? Но как его проверить? Да и стоит ли делать это, если всё произошло так, как произошло, и ничего не изменишь?

      Я не знал.

      Сзади кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся – Олег, милицейский сержант. «Ещё и с куревом попался», – обречённо подумал я и полез в карман за деньгами.

      – Ну что, ветра и солнца брат, как дела? – подмигнул Олег. – Летал куда-то?

      – Да нет, вертолёт встречал. А ты всё курильщиков ловишь?

      – И