Возвращение домой. Елена Шичалина

к столу. – Лучше сбегай за чайником.

      – Тонечка, ты чем их потчевать собралась? Никак сырники? – баба Шура потянула носом. – Водки им налей по полстакана! С перцем. Ведь не ровён час захворают. И сало неси из морозилки: тетя Нюра намедни принесла, у нее соседи недавно свинью зарезали.

      – А Милочке я что тоже должна водки налить? – попыталась съязвить Антонина.

      – Обязательно. Только меньше и без перца, а то, боюсь, поперхнется с непривычки.

      Баба Шура вдруг решительно повернула голову туда, где ей казалось стоят их гости:

      – А Вас как зовут, молодой человек? – обратилась она к Кириллу.

      – Ох, виноват! Я даже представить тебя не успел (Алексей хотел сказать: во всей этой кутерьме, но осекся, вовремя сообразив, что кутерьму создали они сами). Кирилл Андреевич Воздвиженский, мой старинный приятель.

      Алексей сделал театральный жест, указывая на Кирилла, но Александра Владимировна его оценить не могла, а Антонина стояла спиной, как раз доставала из буфета графинчик с водкой. Зато его оценила Ольга, показавшаяся в этот момент на пороге.

      – Добрый вечер! С приездом!

      Сдержанная улыбка, опущенный взор, коса перекинута вперед. Голубое платье с широкой юбкой и нитка жемчуга на шее дополняли обаяние облика. Молодые люди на мгновенье застыли перед этим явленьем, а Милочка успела бросить:

      – А во лбу звезда горит!

      – Алеша, как хорошо, что тебе удалось выбраться. Как твой экзамен? – Ольга проигнорировала выпад сестры. – Познакомь меня, пожалуйста, с твоим другом.

      Алексей второй раз представил Кирилла, а потом стал путано объяснять, что именно из-за экзамена они так задержались, и вот, дескать, результат – он рукой указал на свой странный костюм. Кирилл молчал и испытывал чувство неловкости не от того, что был одет в чужую, не подходящую ему одежду, а от постоянного внимания к своей персоне: он не мог вспомнить, когда его так кому-либо представляли.

      Антонина притащила нарезанное сало (еще не растаяв, кусочки аппетитно горбились на тарелке) и разогретую на сковородке вареную картошку.

      – Ждали-то к восьми, – извинялась она, щедро посыпая укропом картошку в глиняной миске.

      Положив на стол охапку зеленого лука с белыми головками, Антонина собралась было разливать водку по граненым рюмкам, но Алексей подскочил на помощь – не женское это дело, водку разливать.

      – Какая прекрасная мысль вас посетила! – Николай Аркадьевич входил в столовую, демонстративно потирая руки. – А я все думаю: что-то похолодало… Ну, Шурочка, мы с тобой сейчас тяпнем! – Николай Аркадьевич проследовал к своему креслу и совсем было уселся, но увидел новое лицо.

      Он проворно встал, отодвинул кресло и, радушно улыбаясь, протянул руку:

      – Николай Аркадьевич Березин, с кем имею честь?

      Молодой человек вскочил, ответил крепким рукопожатием и сказал просто:

      – Кирилл.

      После первой же рюмки за благополучный исход переправы напряжение стало спадать. Все почувствовали приятное тепло,