Парадоксы свободы (2). Григорий Владимирович Луговский

культуры делает сознание самостоятельным актором. Может ли считаться свободной воля, избегающая воздействия иных воль? Вполне. Даже уклоняясь от давления, сознание способно выстроить этот процесс по-разному, здесь действует корреляция, а не детерминизм.

      Даже выбор зависимости человек может осуществить сам, и это тоже акт свободной воли. «Когда человек поддается своим влечениям… это значит, что он свободно отрекается от свободы, чтобы найти оправдание своей несвободе», – Виктор Франкл. Хотя их можно рассматривать как синонимы, между влечением и волей есть различие. Увлечение или влечение есть притяжение к уже существующему, чужому. Воля же способна создавать свое, новое. Но как правило любая цель имеет корень во влечении, возникает из устремления к ранее воспринятому. Создание нового – мимесис по отношению к существующему, ступень развития «инстинкта красоты».

      Ни один спектакль жизни не идёт по заранее написанному сценарию. Даже если принять метафору марионеток, то кукловод, управляющее всеми сущими, не играет на стороне одной из кукол или их группы. На сцене бытия все куклы играют по-настоящему, на пределе своих сил и возможностей, ведь на кону стоит как минимум их успех, а как максимум – сама жизнь. Для эволюции каждый сущий или вид в принципе равен, раз уж он оказался на этой сцене. Лишь совокупность действий многих сущих какого-то вида способна привести их к фиаско. Либо к грандиозному успеху на каком-то отрезке времени и пространства. И это будет следствием их успешного или неуспешного выбора коллективной стратегии выживания. Само существование эволюции говорит о наличии свободы выбора и воли у живых существ. С той поправкой, что эта свобода воли осуществляется в некоторых рамках.

      Абсолютная свобода, как и абсолютно свободная воля – удел спекулятивной философии или теологии. Они возможны как идеи. Идеальный слон свободы (или свободной воли) находится внутри каждого реального слона (свободы или акта воли). Этот идеал подразумевает полное и окончательное освобождение от всякого давления. Которое и достигается на какое-то время при завершении акта воли, получении желаемого результата и обретения покоя. Но пока мы физические существа, покой нам только снится. И абсолютная свобода (и свобода воли) остаются линией горизонта, недостижимым идеалом движения. Который не стоит путать со смертью, разрушением субъекта воли. Этот идеал сопоставим с вечной, безбытной «жизнью после смерти», которую рисуют мировые религии для своих адептов. В какой-то мере бездеятельное созерцание, чтение, прослушивание музыки, просмотр кино выступают суррогатами такого безбытного бытия, в котором мы перестаем быть собой, растворяясь в потоке информации, с возможностью перевоплощаться в кого-то другого.

      До тех пор, пока внешние причины (или внутренние, которые можно также рассматривать как внешние для сознания, осознающего себя повелителем, а не рабом тела) являются