Парадоксы свободы (2). Григорий Владимирович Луговский

по-своему. Первооткрыватель идеи небытия Парменид стал и первым ее «закрывателем», утверждая: «Можно лишь то говорить и мыслить, что есть: бытие ведь есть, а ничто не есть». Демокрит и атомисты Небытие или Ничто отождествили с пустотой. По мнению Гегеля, бытие должно было возникнуть из небытия или, как он пишет, «из ничто»: «Есть пока что ничто и должно возникнуть нечто. Начало есть не чистое ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто, бытие». У Лао-Цзы небытие тождественно пустоте, а значит свободе: «В одном колесе тридцать спиц, но пользуются колесницей из-за пустоты между ними. Вазы делают из глины, но пользуются пустотой в вазе. В доме пробивают окна и двери, но пользуются пустотой в доме. Вот это польза бытия и небытия». А. Чанышев в «Трактате о Небытии» описывает небытие как первооснову действительности. По Чанышеву, небытие более реально, чем бытие. Понятие «небытие» интересно лишь своей неопределенностью, являясь философской игрой разума. Но пользуясь принципом «Бритвы Оккама» стоит отказаться от этого термина, ведь в любой своей дефиниции небытие заменимо другими понятиями. Вместо сомнительного термина «небытие» стоит ввести более понятные в контексте нашей темы – сверхбытие и недобытие. Это такие состояния бытия, где свободы больше (сверхбытие) или меньше (недобытие). Условные богатство и бедность. Недобытие складывается целиком из предсказуемых и экономных фрактальных структур. Сверхбытие вычурно, изобильно, избыточно формами и возможностями.

      8

      Вспомним популярные представления о тотальной иллюзорности действительности (майя, матрица). При взгляде с большого расстояния все формы, отдельные акторы бытия с их границами окажутся иллюзорными.

      9

      Но если стоять на позициях панпсихизма, не только наша воля определяет наши шаги, но и все ответные действия мира – чьи-то воли. Эти представления лежат в основе мифологии, мистического восприятия мира вообще, не признающего настоящей свободы, поскольку везде могут быть незримые воли. Панпсихизм отличается от мировой воли Шопенгауэра, о которой было сказано выше. У Шопенгауэра воля иррациональна. У анимиста мир преисполнен разумными существами, что более убедительно. Поскольку воля – часть разума, она не может быть иррациональной. О чем чуть подробнее см. главу «Свобода и сознание».

      10

      Кстати, почему мы употребляем слово «конечно», которое ничего не объясняет, являясь формой утверждения, более длинным «да»? По сути, любое «да» есть утверждением наличия, бытия и конечности этого наличия и бытия. Да, конечно, так и есть: вот четыре слова, означающих одну двуединую суть – утверждение, бытие и конечность. Слово «конец» однокоренное с «кон» – место, где в азартной игре кладут разыгрываемый приз. Еще одно слово того же корня – «конь». В определенный исторический период конь был главным сухопутным средством быстрого передвижения. То есть обладание конем могло быть важной целью.

      11

      В приложении к архаической традиции такие переживания встречи с чудесным называют нуминозными (от лат. «нумен» – божество). Нуминозный �