Красный гаолян. Мо Янь

черти унюхают табачный дым, разве они заедут на мост?

      Фан Шестой поспешно сделал пару затяжек, затем потушил трубку и убрал кисет. Командир Юй сказал:

      – Заляжем на склоне, не то черти подъедут, а мы еще не готовы!

      Все немного напряглись, но улеглись на склоне, сжимая оружие в ожидании боя с могучим врагом. Отец плюхнулся на живот рядом с командиром Юем. Тот спросил:

      – Боишься?

      – Не боюсь! – ответил отец.

      – Молодец! Весь в названого отца! Будешь моим вестовым. Как начнется драка – от меня ни на шаг, если появятся какие-то приказы, я буду тебе говорить, а ты передавай на запад.

      Отец покивал. Он жадно смотрел на два пистолета, болтавшихся на поясе у командира Юя, большой и маленький. Большой – автоматический немецкий маузер, а маленький – французский браунинг. У каждого из пистолетов была своя история. С губ отца сорвалось одно слово:

      – Пистолет!

      Командир Юй переспросил:

      – Пистолет хочешь?

      Отец покивал головой и сказал:

      – Да!

      – А пользоваться умеешь?

      – Умею!

      Командир Юй вытащил из кобуры браунинг и взвесил в руке. Пистолет был уже старый, и воронение с него полностью сошло. Командир Юй потянул затвор, и из магазина выпрыгнул патрон с полукруглой головкой в латунной оболочке. Он высоко подкинул его, потом поймал и снова загнал в патронник.

      – Вот! Стреляй, как я!

      Отец схватил пистолет, крепко сжал его и вспомнил, что позавчера вечером командир Юй из этого пистолета стрелял в чарку с вином и разбил ее.

      В тот момент молодой месяц только взошел и низко-низко прижимался к сухим ветвям дерева. Отец тащился в обнимку с кувшином и сжимал в одной руке медный ключ – бабушка наказала ему принести из винокурни вина. Отец открыл ворота. Во дворе царило полное безмолвие, в стойле для мулов сгустилась кромешная тьма, по винокурне распространился неприятный запах перегнившей барды. Отец снял крышку с одного из чанов и при лунном свете увидел на ровной поверхности вина свое истощенное лицо: брови короткие, тонкие; он почувствовал себя уродливым. Он опустил кувшин в чан, и вино с журчанием заструилось внутрь. Когда он вытаскивал кувшин, вино капало обратно в чан. Но отец передумал и вылил вино – вспомнил, из какого чана бабушка умывала окровавленное лицо. Сейчас бабушка пила дома с командиром Юем и командиром Лэном. Бабушка и Юй выпили много, но не опьянели, а вот Лэн поднабрался. Отец подошел к тому чану и увидел, что крышка прижата каменным жерновом. Он поставил кувшин, потом с усилием сдвинул жернов. Жернов откатился в сторону, ударился о другой чан, пробил в стенке большую дыру, и оттуда с шипением потекло вино, но отец ничего не предпринял. Он снял крышку и тут же учуял запах крови дяди Лоханя, вспоминал его окровавленную голову и бабушкино окровавленное лицо. Лица дяди Лоханя и бабушки появлялись в чане, сменяя друг друга. Отец погрузил кувшин в чан, набрал кровавого вина, взял кувшин обеими руками