Красный гаолян. Мо Янь

размера и понес на противоположный берег. Старик-надсмотрщик так никуда и не ушел. Дядя Лохань наказал ему:

      – Берегите их, это мулы моих хозяев.

      Старик повесил голову и потянул животных в сторону большого отряда мулов и лошадей, прокладывавших дорогу. На гладких черных крупах мулов играли отблески солнечного света. Все еще истекавший кровью, дядя Лохань присел на корточки, зачерпнул пригоршню земли и прижал к ране. Тупая боль пронзила тело до пальцев ног, ему показалось, будто голова треснула пополам. По краю строительной площадки рассредоточились японские черти и солдаты марионеточных войск с оружием на изготовку. Надсмотрщик с плетью в руке слонялся по строительной площадке, словно привидение. При виде кровавого месива вперемешку с грязью на голове дяди Лоханя крестьяне пугались до дрожи. Дядя Лохань взял очередной камень, но не прошел и пары шагов, как позади раздался свист, после чего спину пронзила резкая боль. Дядя Лохань бросил камень и посмотрел на улыбавшегося надсмотрщика:

      – Начальник, давайте поговорим, чего сразу бить-то?

      Надсмотрщик улыбался и молчал, затем поднял хлыст и стеганул Лоханя по пояснице. Дяде Лоханю показалось, что хлыст разрубил тело на две половины, из глаз хлынули потоком горячие, обжигающие слезы. Кровь прилила к голове, корка из запекшейся крови и грязи пульсировала, готовая лопнуть. Дядя Лохань вскрикнул:

      – Начальник!

      Тот снова огрел его плетью.

      – Зачем вы меня бьете?

      Помахав хлыстом, начальник со смехом сказал:

      – Глаза разуй, сукин ты сын.

      Дядя Лохань задохнулся от рыданий, глаза заволокло слезами, он взял из кучи большой камень и заковылял в сторону деревянного мостика. Голова распухла, перед глазами повисла пелена, острые края камня врезались в живот и под ребра, но он уже не чувствовал боли.

      Надсмотрщик прирос к месту с плетью в руке, и, проходя мимо него с камнями, дядя Лохань дрожал от ужаса. Надсмотрщик ударил его по шее плетью. Лохань упал на колени, прижимая камень к груди. Камень ободрал кожу на обеих руках, кроме того, дядя Лохань до крови разбил подбородок. Он совершенно растерялся и заплакал, как ребенок. Голова была пуста, и в этой пустоте неспешно разгорался красный огонек.

      Дядя Лохань с трудом вытащил руки из-под камня, поднялся и выгнул спину, как старый рассерженный драный кот.

      Тут к надсмотрщику подошел какой-то мужчина средних лет с улыбкой от уха до уха, вытащил из кармана пачку сигарет и с почтением протянул одну, поднеся ее прямо ко рту надсмотрщика, а тот приоткрыл губы, чтобы взять сигарету, и ждал, когда дадут прикурить.

      Подошедший мужчина сказал:

      – Почтенный, не стоит сердиться на этого чурбана.

      Надсмотрщик выпустил дым через ноздри, но ничего не ответил. Дядя Лохань увидел, как пожелтевшие пальцы, сжимавшие плеть, напряглись.

      Мужчина сунул пачку сигарет