Талмуд и Топор. Михаил Гинзбург

кружила стая ворон. Обычное дело в этих краях. Но одна из птиц вела себя странно. Крупный, иссиня-черный ворон, блестящий на тусклом утреннем свету, отделился от стаи, сделал круг над ними и уселся на голую ветку старой ивы, росшей прямо над ними. Он склонил голову набок и посмотрел на Акиву умными, немигающими черными глазами-бусинками. А потом отчетливо каркнул два раза – «Крра! Крра!» – и, сорвавшись с ветки, полетел не вдоль реки, не по следу таинственной твари, а в сторону, к видневшейся вдалеке, на небольшом холме, полуразрушенной каменной башне старой водяной мельницы. Той самой, о которой говорил Мойше!

      – Знак! – вырвалось у Акивы почти против воли. – Борин, смотри! Ворон! Он указывает путь! Туда! К мельнице! Это он! Тот, кто говорит с воронами!

      Борин проводил взглядом удаляющуюся птицу, потом перевел взгляд на Акиву, как на помешанного.

      – Знак? Книжник, ты с глузду съехал? Это просто птица! Птица падальная! Глупая! А следы – вот они, здесь! Идут в камыши! Туда и надо лезть, если хочешь узнать, кто тут у нас выдр жрет!

      – Нет! Мойше говорил… Старый Мойше говорил искать знак! Говорил про мельницу! И про человека с воронами! Этот ворон – не просто птица! Он нас зовет! Мы должны идти за ним! – Акива сам удивлялся своей внезапной, почти безумной настойчивости. Что-то внутри, какая-то древняя интуиция, подсказывала ему, что нужно верить не следам на грязной земле, а карканью в хмуром небе.

      – Да ты рехнулся окончательно! – взревел Борин, побагровев. – Слушать ворона! Я – лесник, охотник! Я верю своим глазам и следам на земле, а не птичьему трепу! Иди один за своим пернатым пророком, если охота ноги ломать у этой развалюхи! Там одни крысы да привидения! А я пойду по следу! Может, догоню эту тварь и башку ей снесу!

      Он решительно шагнул к густым зарослям камыша, но Акива инстинктивно схватил его за рукав.

      – Пожалуйста, Борин! Умоляю! Пойдем со мной! Что мы теряем? Пять минут! Если там ничего нет – вернемся к следам. Клянусь! Но я чувствую… я должен проверить! Должен!

      Борин посмотрел на жуткие отпечатки перепончатых лап, потом на Акиву, в глазах которого горел странный, лихорадочный огонь, потом на удаляющуюся черную точку ворона над старой мельницей. Помянул недобрым словом всех книжников, сумасшедших стариков, надоедливых птиц и болотных тварей, смачно сплюнул в грязь и нехотя проворчал:

      – Ладно! Шайтан с тобой, книжник! И с вороном твоим! Пошли к твоей чертовой мельнице! Но если там пусто – пеняй на себя! Сам тебя в это болото башкой окуну вместе с твоими пророчествами!

      Они свернули с берега и пошли по едва заметной, заросшей тропинке, ведущей к мельнице. Ворон уже скрылся из виду. Борин шел впереди, тяжело ступая и ругаясь себе под нос, Акива – за ним, полный смутных надежд и еще более смутных, дурных предчувствий.

      Старая мельница выглядела зловеще даже при свете дня. Почерневшие от времени и сырости бревна, местами прогнившие, провалившаяся крыша, огромное, заросшее тиной мельничное колесо, застрявшее в прибрежной грязи. Дверь висела на