Руфь. Элизабет Гаскелл

мгновенно смягчила ставшую привычной резкую манеру общения и даже изобразила улыбку. Дело в том, что в деревне мистера Бенсона хорошо знали: год за годом он проводил лето среди гор, постоянно останавливался в комнатах над магазином и редко тратил в гостинице хотя бы шиллинг.

      Миссис Морган выслушала его с терпением, насколько это вообще было ей свойственно.

      – Мистер Джонс приедет сегодня днем. Но как это неловко, что вам приходится беспокоиться из-за такой девицы! Вчера я была очень занята, но и то почувствовала неладное, а только что Гвен сообщила, что в своей комнате она не ночевала. Мистер и миссис Беллингем уехали крайне поспешно, хотя, на мой взгляд, джентльмен еще недостаточно окреп для путешествия. Форейтор Вильям Винн рассказал, что путешественник устал прежде, чем доехал до Успитти. Он думает, что там им придется остановиться на пару дней, прежде чем отправиться дальше, в Пен-Тре-Воле. Сегодня вслед за ними должна выехать служанка с багажом. Теперь вспоминаю, что, по словам Вильяма Винна, господа должны ее дождаться. Думаю, мистер Бенсон, вам следует написать им и сообщить о состоянии покинутой особы.

      Это был хороший, хотя и неприятный совет, данный тем, кто привык быстро принимать действенные, пусть и не слишком корректные решения и мгновенно реагировать на любые события. Миссис Морган до такой степени привыкла к всеобщему подчинению, что, прежде чем мистер Бенсон успел обдумать предложение, достала из секретера бумагу, перья и чернила, положила все на стол и, прежде чем выйти из комнаты, сказала:

      – Оставьте письмо на этой полке и ни о чем не беспокойтесь: горничная доставит его по назначению, а посыльный, который ее повезет, вернется с ответом.

      Хозяйка гостиницы удалилась прежде, чем мистер Бенсон сообразил, что понятия не имеет, как зовут адресатов, к которым должен обратиться. Покой и мирное уединение домашнего кабинета выработали привычку к долгим размышлениям – точно так же, как положение хозяйки постоялого двора приучило миссис Морган к незамедлительным действиям.

      Ее совет – несомненно, кое в чем полезный – во многом казался неправильным. Правда заключалась в том, что друзья девушки должны были узнать о ее состоянии. Вот только можно ли считать друзьями тех, кому он собирался писать? Мистер Бенсон знал, что его адресаты – богатые аристократы, представлял и обстоятельства, в некоторой степени оправдывавшие их поспешный отъезд. Способность к сопереживанию подсказала мистеру Бенсону, насколько болезненной для почтенной матроны стала необходимость оставаться под одной крышей с особой сомнительной нравственности. И все-таки писать леди не хотелось, а о том, чтобы писать ее сыну, и вообще не могло быть речи, поскольку подобное обращение означало бы просьбу вернуться. И все-таки эти люди непременно должны узнать о состоянии Руфи. В конце концов после долгих размышлений мистер Бенсон написал следующее:

      «Мадам, обращаюсь к вам, чтобы сообщить о состоянии бедной молодой женщины, которая приехала сюда вместе