Руфь. Элизабет Гаскелл

она взглянула на подпись, – мистер Бенсон, кем бы он ни оказался?

      – Я? Конечно нет, мэм! – возмущенно воскликнула оскорбленная в высшей добродетели горничная. – Уверена, мэм, что вы не ждете от меня согласия. Как я потом осмелюсь снова одевать благородную особу?

      – Ну-ну, не переживай. В любом случае я без тебя не обойдусь. Кстати, займись тесемками на платье. Вчера вечером горничная затянула их безобразными узлами. Очень неудобно, – с этими словами леди погрузилась в размышления о состоянии Руфи.

      – Если позволите, мэм, – заговорила Симпсон, – сообщу кое-что. Возможно, это изменит положение. Кажется, мэм, вчера вы вложили в письмо банкноту в пятьдесят фунтов, не так ли?

      Миссис Беллингем кивнула, и горничная продолжила:

      – Так вот, мэм. Полагаю, ни маленький горбун – он и есть тот самый мистер Бенсон, мэм, – ни сама миссис Морган не знают об оставленных деньгах. Мы с гостиничной служанкой нашли банкноту и письмо на полу в комнате, словно мусор. Наверное, узнав о вашем отъезде, девушка выбежала как безумная.

      – Действительно, твои слова многое меняют. Это письмо представляет собой дипломатичный намек на оплату, что справедливо. Вот только оплата уже состоялась. Что стало с деньгами?

      – Вы спрашиваете, мэм? Конечно, как только я их увидела, сразу подняла и отдала миссис Морган, чтобы та сохранила для той особы.

      – Правильно поступила. А что у нее за семья? Мейсон ничего об этом не говорила? Она должна что-нибудь знать.

      – Миссис Мейсон говорила, мэм, что девушка сирота. У нее есть опекун, но это совершенно посторонний человек, и после ее побега он умыл руки. Модистка расстроена почти до истерики: боится, что вы подумаете, будто она не следила за ученицей, и перестанете заказывать наряды. Еще миссис Мейсон сказала, что ни в чем не виновата. Девушка всегда вела себя дерзко, постоянно хвасталась своей красотой, твердила, как она хороша, и старалась попасть туда, где ее могли заметить, особенно на балы графства. Миссис Мейсон знает, что девица встречалась с мистером Беллингемом в доме одной старухи – самой настоящей ведьмы, которая живет в нижней части города, где собираются все воры и разбойники.

      – Все, хватит! – раздраженно оборвала горничную миссис Беллингем, поскольку ее болтовня вышла за рамки дозволенного.

      В стремлении оправдать свою приятельницу миссис Мейсон Симпсон очернила Руфь, совсем забыв, что в истории замешан сын госпожи. Гордая леди никак не могла принять тот факт, что ее мальчик наведывался в нижнюю, самую неблагополучную часть города.

      – Если у нее действительно нет родственников и она такова, как ты описала, что подтверждают мои собственные наблюдения, то, как я сказала раньше, ее место в исправительном доме. Если сейчас она действительно не в состоянии отправиться в путь, то пятидесяти фунтов хватит на неделю проживания и на дорогу. А если, вернувшись в Фордем,