Спасая Еву. Валентина Зайцева

багровый оттенок. Щека пылала ярко-розовым, как след от удара, оставленный кулаком того ублюдка. Губа треснула, и под носом застыла корка крови, размазанная неровными полосами. Её лицо было словно холст, на котором кто-то с яростью выплеснул свою злобу. Я хотел убить подонка, который её ударил. Я сделал глубокий успокаивающий вдох.

      – Нужно приложить лёд к этому глазу, – сказал я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё полыхало.

      Ева подняла на меня взгляд, но промолчала.

      Я зарычал, не в силах сдержать раздражение:

      – Ева, чёрт возьми, скажи, что тебе нужно.

      Её губы дрогнули, и я увидел, как она борется, чтобы не развалиться на куски.

      – Я боюсь полиции, – прошептала она, и этот шёпот был тяжелее крика.

      – Тебе не обязательно возвращаться к ним.

      Она смотрела на меня, и в её глазах плескалась такая печаль, что я почувствовал, как тону. Ева боролась с собой, чтобы не заплакать, и это было мучительно наблюдать. Она не плакала, хотя я знал, что ей этого хотелось.

      – Хочешь, я вызову врача?

      – Нет, спасибо, – её голос был тихим, но твёрдым, будто она цеплялась за остатки контроля.

      Я прошёл к кухонной зоне, где чёрный мрамор столешницы блестел под светом. Открыл холодильник, вынул пару гелевых пакетов со льдом, которые держал для таких случаев, и аккуратно положил их на стойку.

      – Приложи к глазу. Это снимет боль.

      Она посмотрела на пакеты, но не двинулась. Её пальцы нервно теребили ремешок рюкзака, и я заметил, как дрожат её руки.

      Я огляделся: кожаный диван глубокого серого цвета, стеллажи с книгами и винилом, запах свежесваренного кофе, всё ещё висящий в воздухе. Это место было моим убежищем, но сейчас оно казалось слишком большим, слишком холодным для неё.

      – Мне нужно спуститься вниз на пару часов. Еда в холодильнике, чай и кофе в шкафу справа. Прими ванну, если хочешь. Делай что угодно. Никто сюда не войдёт.

      Она кивнула, едва заметно, и я подавил порыв шагнуть к ней, обнять, прижать к себе, чтобы прогнать страх из её глаз. Чёрт, я не понимал, почему мне этого хочется. Я отвернулся, чтобы не видеть её лица.

      – Ты здесь в безопасности, ладно? Просто устраивайся поудобнее.

      Не говоря ни слова, она повернулась и пошла в ванную.

      Я шагал по территории, ярость текла по венам, как расплавленный металл. Ночь была холодной, ветер нёс запах с реки, где-то лаяла собака. Яков вышел мне навстречу, его тяжёлые ботинки хрустели по гравию.

      – Где они? – прорычал я, не замедляя шаг.

      – Третий отсек.

      Он пошёл рядом, его лицо было каменным, но в глазах мелькала искра предвкушения.

      – Что хочешь, чтобы я сделал?

      – Следи, чтобы я их не прикончил.

      В третьем отсеке пахло сыростью и старым металлом. Два ублюдка сидели на металлических стульях, руки скованы наручниками за спиной. Их головы свисали на грудь, как у сломанных кукол. Они всё ещё были без сознания, и это бесило меня ещё больше – я хотел, чтобы они чувствовали каждую секунду того, что их ждёт.

      Я