Три пули для копа. Анна Орлова

начистоту. Миссис Керрик, вы видели убийцу Моргана? Да или нет?

      Взгляда я не отвела.

      – Как я могла…

      – Да или нет? – перебил он.

      – Мистер Эллиот, это допрос? – вскинула голову я и отпила еще глоток, пряча замешательство. Пальцы не дрожали, уже плюс, только холодные были, как ледышки. – Кстати, допросы в ночное время запрещены. Мне пора звонить адвокату?

      Узкие губы брюнета сжались:

      – Судя по тому, как вы увиливаете, ваш ответ "да".

      – Мой ответ – "нет", мистер Эллиот.

      К чему относится это "нет", я не уточнила. Быть может, к ночному допросу?

      Мгновение он смотрел на меня – пристально, в упор – затем темные глаза блеснули. Эллиот нависал надо мной, мрачный и подавляющий.

      – Миссис Керрик, – он покачал головой и медленно, насмешливо улыбнулся. – Признаю, я вас недооценил. Уворачиваться вы научились виртуозно. Мне следовало понимать, что семь лет в адвокатской конторе даром не проходят. Кем вы были, старшим секретарем?

      Умеет он бить по больному.

      Досада? Смятение? Горечь? Надеюсь, снаружи это не отразилось. Я слишком устала, чтобы держать лицо, и все же старалась из последних сил.

      – Ответственным секретарем, – поправила я сухо. – У старшего партнера.

      Штанина Эллиота касалась моей голой ноги – чулки я надевать не стала – и это тоже действовало на нервы.

      – Эймс, кажется? Он даже не пытался вас защитить, – посочувствовал Эллиот таким тоном, что мне немедленно захотелось швырнуть чашкой в его наглую физиономию.

      Мне хватило самообладания безразлично пожать плечами:

      – У всех есть цена, мистер Эллиот. Вам ли не знать?

      Я не обижалась на старика Эймса. Уже нет. Осталась только брезгливая жалость.

      Фирма тогда переживала не лучшие времена, поэтому Картрайту, баснословно богатому, знатному и влиятельному клиенту, старший партнер Эймс угождал изо всех сил.

      – Знаете, – губы Эллиота кривились в улыбке, – вы всех изрядно удивили, когда уволились и исчезли.

      Он и впрямь думает, что я стану с ним откровенничать? А впрочем… Никакой крамолы в той истории нет. Просто вспоминать мерзко. Расскажу, иначе ведь не угомонится.

      – Не сомневаюсь, – я усмехнулась невесело. – Хотя что мне еще оставалось? Картрайт пригрозил обвинить меня в разглашении коммерческой тайны, а после такого устроиться в столице я могла разве что поломойкой.

      Эллиот сузил темные недобрые глаза.

      – Скорее его постельной грелкой. На это и был расчет.

      И таким тоном это было сказано…

      Я таращилась на Эллиота несколько секунд, затем от души рассмеялась.

      – Поверить не могу! – и покачала головой. – Вы осуждаете брюнета за то, что он приставал к какой-то шатенке? Разве для вас это не в порядке вещей? Если это для того, чтобы втереться ко мне в доверие, то не трудитесь.

      Я столько не выпью.

      Глаза Эллиота сверкнули. Он отобрал у меня чашку и не глядя пристроил на стойку.

      – Я вполне понимаю Картрайта. –