Три пули для копа. Анна Орлова

повторялась: тот же переулок, тот же наглый брюнет. Он по-прежнему цепко держал меня за локоть.

      – При всех ваших талантах, мистер Эллиот, – съязвила я, отстраняясь. – Вряд ли вы сумеете остановить пулю.

      Он хмыкнул:

      – Зато я чувствую оружие и испорчу его прежде, чем вы успеете выстрелить. Мы так и будем разговаривать на пороге?

      – А вы полагаете, – подняла брови я, – что я приглашу вас к себе?

      – Почему бы и нет? Разве бар работает не до последнего клиента?

      – Послушайте, мистер Эллиот, я зверски хочу спать, – сообщила я без обиняков. – И не готова пикироваться с вами в пятом часу ночи. До свидания.

      Размечталась.

      Эллиот зло прищурился. Шагнул вперед, заставляя меня вжаться лопатками в дверь.

      Пахло от него как-то странно. К привычному аромату дорогого мужского одеколона – бергамот, черный перец, мускатный орех – примешивался удушливо-сладкий иланг-иланг.

      Влажное дерево холодило спину, зато Эллиот почти пыхал огнем. Доменная печь, а не мужчина.

      – Нет уж, мы поговорим, – заявил брюнет колюче. – И вы, миссис Керрик, расскажете мне наконец всю правду. Или лучше называть вас Милдред Бэйн?

      Во рту стало горько, зато в голове прояснилось. Можно было предвидеть, что Эллиот наведет обо мне справки, очень уж он любит держать всех за жабры. Так даже лучше. Пусть он радуется, что сумел это нарыть, и не лезет глубже.

      Я хохотнула:

      – Да вы, никак, шантажировать меня этим вздумали? Бросьте, мистер Эллиот. Имя я сменила официально, так что теперь – Миллисент Керрик, и никак иначе. Кстати, тут до моего прошлого никому дела нет, можете плескать языком хоть на каждом углу.

      Эллиот хмыкнул, качнул головой. Глаза блеснули из-под низко надвинутой шляпы:

      – Пусть так. Но поговорить нам все равно нужно.

      Причем непременно среди ночи, пока жертва его любопытства так устала, что может о чем-нибудь проболтаться.

      И ведь не отступится! Вот что с ним делать, а? Отстреливаться? Не зря о брюнетах говорят: "Ты их в дверь – они в окно"

      Я закатила глаза:

      – Как же вы мне надоели!

      За свою долгую жизнь брюнет наверняка достал многих, так что привычно пропустил этот пассаж мимо ушей. Отступил, позволяя мне открыть дверь, и вошел следом.

      Пустая "Бутылка" отчего-то казалась пугающей. Как будто кто-то прятался в темноте, чужой и опасный. Нервы шалят?

      Цокая каблуками, я направилась к стойке, чтобы налить себе выпить. Эллиот удержал меня за плечо. Что за дурная манера хватать за руки?

      – Вам стоит переодеться, миссис Керрик, – заметил он негромко. – Вы вымокли и продрогли. Кстати, а где вы были?

      Я только вздохнула. Он неисправим.

      – Это не ваше дело, мистер Эллиот. Но в порядке исключения отвечу. Я ездила на встречу со второй телефонисткой, подругой и соседкой мисс Свенсон.

      – И?.. – напрягся брюнет. – Что она вам сказала?

      Скрывать? Уже завтра подробности будут во всех газетах.

      – Ничего, – вздохнула я, потирая озябшие