Человеческая стая. Ольга Асташенкова

Дмитриевна построила всех по двое, и Поля как обычно попала в пару с Мишей. Очень хотелось оттолкнуть его руку – ладонь была потной и холодной, но она приняла её. Миша зло взглянул на Полю, но тут же уставился себе под ноги. А затем покорно пошёл в общем темпе на четвёртый этаж. Поля подумала, что и Миша не выбрал бы её в пару: они были рядом друг с другом по принуждению учительницы.

      Впереди шли Паша Яно́вич с рыженькой Наташей. А через пару Малюта вёл за руку Лину. Ту самую девочку, что ещё на линейке приглянулась Поле шикарными волосами. Лина с Наташей дружили, и теперь, обернувшись, пока не видит Владлена Дмитриевна, Лина прошептала что-то на ухо рыженькой подруге и бросила на Полю быстрый, но внимательный взгляд. Наташа прыснула в кулачок.

      – Тихо ты! – шикнула Лина.

      Эти подружки чем-то напоминали Даню с Пашей, только в юбках. Лине, чья копна волос привела Полю в восторг, отлично подходила роль смутьяна, которую у мальчиков играл Малюта. Но Лина делала это по-женски. Уловочками. Хитростями. Вот и сейчас – она придумала остроту, явно направленную в сторону незадачливой парочки, а засмеялась Наташа, рискуя вызвать неудовольствие Владлены Дмитриевны.

      У Лины было точёное лицо с выдающимися скулами – такие редко встречаются у девочек в столь юном возрасте. Носик её, не курносый и не с горбинкой, маленький, но чётко очерненный, вздрагивал, когда Лина проявляла характер, наводя на мысль о породистой лошади, которой не место в одном стойле с мулами и ослами. То есть с первым «В». Вот чей быстрый взгляд коснулся Поли и уколол, не оставляя сомнений, над кем смеётся рыженькая Наташа. Глаза у Лины были почти синие, чуть узковатые, но яркий цвет с лихвой это компенсировал. Необычные глаза. Тем сильнее задело презрение в прекрасном взгляде. У Поли в носу засаднила обида, но слёзы не успели хлынуть. Потные пальцы Миши вдруг легонько сжали Полину руку. Но когда она повернулась к нему, он смотрел в пол. Тот Наташин смех быстро забылся, оказавшись лишь одним из маленьких событий большого учебного дня, прошедших на первый взгляд без следа. Но позже этот эпизод влился в череду других, сформировавших Полину обособленность от мира.

      Одноклассницы. Сверстницы. Поля часто вглядывалась в эти лица. Слушала сплетни. Ей так хотелось стать частью их сообщества. Но иногда девочки говорили как на чужом языке. У них были заграничные куклы, а Поля и не знала раньше об их существовании. Она по-прежнему играла с Лерой. У заграничных кукольных красоток были длинные ноги, большая грудь и светлые волосы, а одевались они во всё ярко-розовое. Поля даже боялась прикоснуться, когда кто-нибудь приносил в школу свою Барби – похвастаться. О них Поля не рисковала говорить с мамой. Знала, та расстраивается, если Поля просит купить что-то дорогое. А уж Барби-то, судя по всему, были не из дешёвых.

      Не имея возможности говорить об играх, Поля пыталась вывести одноклассниц на разговор о книгах, но те не понимали её. Толкиен? Клайв Льюис? Кир Булычёв? Эти имена совсем ничего им не говорили. А уж тем более прочитанные Полей вместе с мамой «Последний из могикан»