Рождённая для мести: Проклятие Жеводана. Диана Суси

проще.

      Она чувствовала, что этот мир постепенно сжимается вокруг неё, превращаясь в кольцо недоверия и страха. Совсем не осталось тех, кто хотя бы отчасти понимал её, и Матиас, возможно, был единственным.

      – Твои видения, – заговорила она, не оборачиваясь. – Ты можешь ими управлять?

      – Как бы мне этого хотелось, – фыркнул он. – Нет, они приходят, когда хотят. Иногда это просто бесполезные обрывки – тени, звуки. Иногда – чёткие картины.

      – Как те травы, что мне понадобились.

      – Да, – кивнул он. – В одну из ночей я увидел тебя. Огонь, крики, верёвки, сгорающие прежде, чем успели опалить твою кожу. Ты была там и не была одновременно. И я понял – тебе нужно пробудить своего зверя, иначе тебе не выжить. Я видел, как ты обратилась.

      Жюстин не ответила сразу.

      – А что ты видел дальше?

      Матиас замолчал.

      Она остановилась и обернулась, встретившись с его глазами.

      – Ты видел, кем я стала?

      Он качнул головой.

      – Не четко.  Видел  то, что ты уйдёшь в лес. Что тебя будут бояться. И что это только начало.

      Жюстин сжала губы, внутренне содрогнувшись. Зверь. Это слово с каждым днём становилось всё более привычным. Оно оседало в её сознании, как оседает зола после пожара, оставляя после себя только холодный пепел.

      Потом уже она думала об этом всю ночь. О том, что теперь для деревни она чудовище. Не женщина, не целительница, не та, кто спасал их жизни.

      Чудовище.

      И часть её уже перестала с этим бороться.

      – Они будут искать меня, – негромко сказала Жюстин, глядя в сторону деревни.

      – Врзможно, – подтвердил Матиас. – Отец Этьен поднимает толпу, но люди не спешат идти в лес. Им проще называть тебя «дьявольским мороком», чем признать, что они сами пробудили нечто куда более страшное.

      – Значит, у меня пока есть время, – Жюстин невесомо улыбнулась.

      – Немного, – Матиас окинул её долгим взглядом. – Священник требует доказательств твоей смерти. Но половина деревни предпочитает верить, что ты умерла на костре, а то, что они видели, было лишь иллюзией, насланной дьяволом. Им так спокойнее.

      – А вторая половина? – насмешливо приподняла бровь Жюстин.

      – Боится поверить, что ты выжила, – сказал он мягко. – Но отец Этьен не успокоится. Он не знает, с чем связался, однако хочет довести дело до конца.

      – Я тоже, – в её глазах мелькнул звериный огонёк. – Я не собираюсь проводить остаток жизни, прячась по лесам. Но пока…

      Она шумно выдохнула, позволив себе всего мгновение слабости. Осознание собственной обречённости сжимало грудь, но отчаиваться было некогда. Вдох. Выдох. Дальше. Оставаться тут, надеясь, что деревня о ней «забудет», было бы наивно.

      – Ты хочешь пересидеть бурю? – предположил Матиас.

      – Я хочу выжить, я хочу отомстить – ответила Жюстин, глядя на него прямо.

      Он кивнул, словно ожидал такого ответа. И в его взгляде она увидела странную смесь сочувствия и твёрдой решимости.

      – Я помогу, чем смогу, – сказал он негромко. – Но будь осторожна: чем дольше они не находят твоих