Солнце в полночь. Александра Казакова

осень. В классе нас было втрое меньше, преобладали мальчики. На развитии речи у Васи никак не получалось задание, его учительница так хвалила за каждый шаг, что он терпеливо прошёл весь путь дальше. Теперь я стала стараться, ведь меня тоже хвалили, у меня был результат. Теперь не надо заниматься с мамой. Мама – страшная судья, рядом с ней я забываю всё, что знаю, поэтому не делаю из страха ошибиться. Я так боюсь её оценки, мне страшно рядом с ней, а без неё ещё страшнее. Одноклассники больше меня не дразнили, там я от них не отличалась, они не были такими умными и злыми, как в первой школе. Ещё там много внимания уделялось поведению, а в первой школе всем было всё равно, что меня унижают, лишь бы оценки были высокие. Здесь никто не говорил, что я дура, сломавшая жизнь маме с папой. Никто не говорил, что за меня стыдно.

      Дома опять ругали, я сказала, что получила высшие оценки, но мама злобно засмеялась: "В школе для дураков"! Крики и скандалы не прекращались. Родители даже стали драться, потом папа сказал, что хочет уйти из дома и умереть под мостом, я плакала и умоляла не делать этого, вынула ключи из его кармана. Но мама сказала, что я дура, ведь замок изнутри без ключа открывается, для того, чтобы кое-кто пьяный не уснул со вставленными ключами и не оставил маму на улице. Я тогда думала, что лучше бы убили меня, а в живых оставили кого-нибудь другого, получше, чтобы его успехи объединили их.

      Мне не хотелось домой в пятницу. Там снова будут ругать, загонят за стол заниматься по тетрадям, которые я не понимаю, будут делиться грязными сплетнями, как при глухой, не обсудят со мной ничего, кроме моей тупости и неуспешности. Даже я, ученица вспомогательной школы, понимала, что красивые бутылки и интеллигентные бокалы на столе – это путь к деградации. Мне хотелось вернуться к добрым школьным работникам, к друзьям, по которым соскучилась.

      В школе был психолог, помогавший мне в моих проблемах. Я стала учиться очень хорошо, проработав все трудные моменты. Из-за ослабленного здоровья (провести первые девять месяцев жизни на месте казни себе подобных – не шутки) я на каждые каникулы получала направление на оздоровление. Там были разные интересные программы, море… Ещё студенты-волонтёры приезжали.

      В четвёртом классе я стала отличницей. Да и болела уже редко, перестала кашлять. В марте собрали новую комиссию, которая выяснила, что я теперь здорова. Со мной стали заниматься по-другому, подтягивали, чтобы я на будущий год пошла снова в четвёртый класс, но уже обычной школы.

      Снова первое сентября в старой школе. Но мои бывшие одноклассники уже в пятом, а я стою с другим составом. В фильме "Утро без отметок" Глеб очень переживал, что Наташа будет учиться всегда на класс старше, а я ничуть не скучала. Позже оказалось, что тот класс, куда я попала раньше, подобрался на редкость наглый и неуправляемый. Иностранный язык, которого нет в коррекции, я учила по особому плану, без многочисленных песенок. Я учила суть, структуру. После окончания школы я всё думала: почему нельзя оставить английский язык только в восьмом-девятом классе, а до этого больше часов русского с лингвистикой?