О тиграх. Ная Йежек

несмотря на доступное ему бытовое великолепие, укротитель частенько предпочитал оставаться на ночь в вольере с тиграми.

      Вероятно, такая привязанность к своим хвостатым, крылатым и копытным партнëрам сопровождала всех цирковых артистов: мы с Апсэлем как раз проходили мимо конюшни с приставленным к ней загоном, когда мимо нас пронеслась уже знакомая мне наездница. Вороной конь под еë ногами был еле заметен в окружающей темноте; белое платье трепетало лоскутами почти невесомой ткани. Стоя на лошадином крупе, циркачка по-птичьи раскинула руки, и если бы не отчëтливый стук копыт, могло показаться, что она попросту летит по воздуху, используя вместо крыльев рукава своего костюма.

      – Эй, Лулу! – окликнул ветеринар.

      Наездница ловко уселась верхом и, перейдя с галопа на рысь, подскакала к нам.

      – Кто это, Апсэль?! – крикнула она, осаживая коня. – У нас завëлся новый гном?!.

      Если голос Нани – исполинской русалки-тритониады – показался мне парадоксально мягким, то голос Лулу, с виду миниатюрной и милой дамы, напротив, удивил меня своей мальчишеской грубостью. Стоило ей подъехать поближе к ограде, я разглядела крепкие плечи и сильные икры наездницы, так отчетливо спорящие с воздушным девичьим платьем. Словом, она была в чём-то похожа на своего скакуна – изящного, но вместе с тем мускулистого.

      – Познакомься! Это Софи! Выбил ей место Пьеро!.. – старик приобнял меня за плечо. – Она у нас с поезда.

      Слова про «поезд» отчего-то производили на всех цирковых жителей сильнейшее впечатление, и Лулу не стала исключением: ухмылка на мгновение стёрлась с её лица. Однако, в отличии от Апсэля и от Мадам Же-Же, наездница не стала расспрашивать меня ни про какие мои таланты, лишь бросила на меня мимолëтный взгляд и с прежней весёлостью обернулась к ветеринару:

      – Что, решил на старости лет снова стать папашей?! Смотри, Апсэль, не давай ей прикладываться к настойкам! А то у нас роль Пьеро, ну ей богу, проклята!

      – Типун тебе на язык, Лулу! Девчонке всего одиннадцать лет! – заворчал старик.

      – Возраст алкоголизму не помеха!

      Чëрный конь под хохочущей Лулу нетерпеливо забил копытом. Не дожидаясь, пока наездница снова ускачет прочь, я выпалила:

      – Мадам, а где же Сеньора?!

      Я хорошо запомнила имя большой каурой лошадки, которая сопровождала Лулу на сегодняшнем представлении, – его поведал зрителям пожилой шталмейстер, объявляющий номера программы.

      – Мадам! – ехидно фыркнув, передразнила меня Лулу. Однако взгляд её сделался мягче – наезднице явно польстил интерес к одной из её лошадок. – Она отдыхает в стойле, можешь пойти познакомиться… Сеньора любит детей… в отличии от меня, – Лулу с наигранным огорчением поджала губы и вновь помчалась по загону лихим галопом.

      Ветеринар с укором взглянул ей вслед.

      – Смотри не расшибись в такой темноте! – прикрикнул он. – Я тебя латать не стану, у меня тут забот хватает!.. – И добавил, очевидно не вполне довольный ответным молчанием: – И между прочим, всем лошадям