О тиграх. Ная Йежек

такая лёгкая! – обмолвился он, снова шагая вверх по ступеням. – Сколько тебе? Лет семь?

      – Мне одиннадцать.

      – Oh là là, а так и не скажешь…

      Я тоже не могла угадать точный возраст укротителя – когда сам ты ещë ребëнок, все люди, прожившие на свете больше нескольких десятков лет, кажутся тебе непостижимо взрослыми… Впрочем, если облик Апсэля вполне отчëтливо намекал на скорую дряхлость, то облик Эрпине застыл где-то на грани безвременья. Отсутствие морщин и седых волос – вот и всё, что выдавало в нём вчерашнего мальчика. Даже в состоянии опьянения он держался настолько самоуверенно и вальяжно, как мог держаться только повидавший многое на своем веку господин; и мне очень ясно думалось, что человек, не имеющий подобной самоуверенности, никогда не смог бы стать укротителем тигров.

      В домике хвостатых артистов царила уютная полутьма: помещение освещала лишь парочка тусклых светильников, развешанных в начале и в конце длинного коридора, по обе стороны которого располагались ряды затенённых вольеров. Одни из них были поуже, другие пошире – размером никак не меньше вагончика старого ветеринара, – однако все до одной «комнатки» казались пустыми: если внутри и водились животные, то в этот поздний час все они крепко спали, зарывшись в тёмные уголки.

      Совсем как в конюшне, здесь пахло сеном… и – отчего-то – прелыми фруктами… Долго гадать не пришлось: оглядевшись по сторонам, я заметила в ближайшем вольере кормушки с яблоками и виноградом. Подоспевший следом Апсэль указал пальцем куда-то вверх, и я поняла, что сладкое угощение предназначалось живущим здесь попугаям; они дремали под потолком, на кряжистых ветках, привязанных к железным прутьям их обиталища.

      Красные, зелëные и синие – вблизи эти яркие птицы оказались куда крупнее, чем виделись мне с трибун! Если брать в расчёт длинные хвосты, они вполне могли потягаться ростом со средних размеров собакой.

      – Попугаи ара, – с гордостью поведал ветеринар.

      Я могла бы ещё долго любоваться на сонных птиц, но Эрпине нетерпеливо поманил меня за собой. Резво прошествовав по коридору, он отворил дверцу одного из вольеров и скомандовал:

      – Заходи. Не бойся, они не кусаются.

      На первый взгляд этот вольер – как и все прочие – показался мне совершенно пустым. Однако, котята – решила я – и не должны были занимать так уж много места!.. В нашей сноудонской деревушке водилось немало кошек: домашних и уличных, рыжих и пепельных; но больше всего – несомненно, чёрных (их завезли в Туманные горы сердобольные колдуны, спасая животных от происков инквизиции), и я любила временами поиграть с соседскими котятами, целый выводок которых помещался в один деревянный ящик.

      Эрпине галантным жестом пропустил меня вперëд и шагнул в темноту вольера следом за мной.

      Оставшийся снаружи Апсэль завозился с керосиновой лампой. Несколько секунд он раздражëнно пыхтел, чиркая не то спичкой, не то кресалом, – чего только ни водилось у старика в карманах! – но наконец смог разжечь огонь, и пространство вольера осветилось