Предназначение. Борис Геннадьевич Цеханович

всем хотелось попробовать. Да и спиртное выставили и немецкое тоже для пробы. Сто грамм для расслабухи никому не помешает, а адреналин, щедро гуляющий по крови, не даст опьянеть. Зато немного снизит градус напряжённости. Пригласили к нашему столу и расчёт 76 мм пушки. Они пришли не с пустыми руками, добавив к нашим продуктам немудрящий солдатский паёк.

      С удовлетворением оглядев богатый «стол» кивнул головой в сторону леса: – Давай Селиванова сюда… Но только не говори про День Рождения, – пригрозил пальцем Уфимцеву, готовому мчаться за именинником.

      – Ух ты, как у нас богато…, – выпучил в весёлом удивлении глаза прибежавший водитель и тут же стал с удобством пристраиваться на брезент между товарищами. Огляделся и в недоумении спросил, – а чего вы так на меня все смотрите? И с кружками…?

      – Ну…, ты и даёшь, Селиванов…!!! – Деланно удивился я под доброжелательный смех сидевших, – ты же хотел в воскресенье товарищей на День Рождение пригласить. Вот мы сами и сообразили.

      – Ай…, – в лёгком испуге вскинул ко рту ладонь, – я ж совсем забыл…

      – Ну…, вот. Ты забыл, а мы не забыли. От нашего коллектива поздравляем тебя с Днём Рождения. Необычным днём, который ты будешь помнить всю жизнь. Начинаются лихие военные будни. Поэтому тебе желаем – Главное Удачи тебе, Селиванов. Военной удачи! И прими от нас скромный подарок.

      Растерявшемуся Селиванову в одну руку вложил симпатичную контрабандную зажигалку, в другую руку товарищи сунули кружку с водкой и стали, чокаясь, поздравлять именинника.

      Глава четвёртая

      В приём пищи, поздравления Селиванова с Днём Рождения, уложились в сорок минут. Не торопясь свернули брезент, солидные остатки трапезы унесли к грузовику. Наступило томительное ожидание боя, где каждый старался найти себе занятие и немного отвлечься от грядущего. Водители Уфимцев и Бойко открыли лотки и протирали ветошью и так чистые снаряды. Белов и Максимов раскладывали лотки с протёртыми снарядами поудобнее – 30 снарядов с картечью отдельно от бронебойных, коих было 70 штук. Бойцы Жёнов и Сиротин усердно чистили карабины, доставшиеся от погибшего расчёта сорокопятки. Лейтенанты, стоя на коленях и негромко переговариваясь, суетились у прицельных приспособлений, занимаясь выверкой пушки. Периодически крутили маховики горизонтальной и вертикальной наводки приноравливаясь к низкому орудию. Я сходил к другому расчёту, где тоже не сидели без дела, после чего стал более внимательно разглядывать впередилежащую местность, гадая как будет действовать немец, когда мы откроем огонь.

      Впереди и слева от нас широко раскинулось поле с невысокими стеблями пшеницы. Справа, в двухстах метрах оно ограничивалось Минским шоссе, по которому продолжали обречённо катиться толпы беженцев и потрёпанные армейские подразделения, коих с каждым получасом становилось всё меньше. Впереди, в двух километрах, протекала узенькая речушка, но переправиться через неё можно было только по мосту на шоссе. Деревянный он был