Предназначение. Борис Геннадьевич Цеханович

Трофей, – затряс радостно автоматом.

      – Мотоциклисты что ли?

      – Ага. Один мотоцикл и три немца. Там ещё пулемёт и мотоцикл целый…, – Волегов в азарте от удачного боя просто танцевал на месте и готов сейчас идти в атаку хоть на чёрта.

      – Молодец, лейтенант, но давай возвращайся обратно и прикрывай нас с той стороны.

      Волегов умчался, а я отдал распоряжение: – Кузнецов остаёшься здесь старшим, а я, – быстро огляделся и ткнул пальцем в Белова, – с ним пойду на опушку и гляну, как там обстановка и та батарея?

      Пригнувшись, осторожными перебежками, осторожно прошли влево от нашей позиции метров триста и залегли в густых кустах. На поле продолжали дымиться подбитые танки, около двух суетились танкисты, споро натягивая гусеницы. Ещё несколько немцев парами, на носилках, трудолюбиво тащили раненых к низкой санитарной машине. По шоссе пока ещё медленно, но всё-таки двигалась в восточном направлении основная колонна грузовиков, набитая пехотой, не встречая сопротивления. В стороне батареи сорокопяток, изрытой воронками, движения никакого не наблюдалось, лишь в одном месте подымался жидкий дым. Да и периодически разрывались мины. Минут пять понаблюдав, мы вернулись к пушке. И тут обнаружилось: пушку мы в лес утащили, а вот про снаряды забыли.

      – Чёрт побери! – Вырвалось с досадой. Прислушался и мне показалось, что миномётный огонь ослаб и сейчас был больше похож на дежурный, методический огонь. И то только по нашей позиции. По позиции 76 мм пушки огонь не вёлся, потому что там до дороги было около 200 метров и осколки или случайные мины могли долететь до шоссе.

      – Кузнецов, я сейчас проберусь к 76 мм пушке. Гляну там. А ты на нашу позицию и собери оставшиеся снаряды, но только будь осторожен…, – опять же с Беловым, короткими перебежками, направились на разбитую позицию. Последние метры пришлось передвигаться ползком. Дорога была совсем рядом, гудели двигатели немецкой техники, изредка доносились сквозь рёв техники и голоса немцев. Открывшиеся картина удручала. Завалившаяся на бок и полу засыпанная землёй кургузая пушка, щедро разбросанные от сильного взрыва разбитые ящики от снарядов и сами не разорвавшиеся снаряды, разорванные и окровавленные тела артиллеристов. Проползли с Беловым по всем телам, собрав документы, и уползли обратно в лес, где поднялись и направились к своей пушке.

      – Товарищ майор, – встретил меня докладом Кузнецов, – 30 снарядов с картечью и сорок два бронебойных. Больше не осталось.

      – Чёрт! А мне казалось, что больше должно быть…

      – Не…, все собрали. Двадцать четыре лотка и всё.

      – Да…, особо не повоюешь, – разочарованно покачал головой, но с другой стороны – чего жаловаться!? При таком бое, подбито и выведено из строя несколько танков, а в расчёте даже раненых нет. Приказа об отступлении не было, но и так понятно – ещё пару часов и мы окажемся в полном окружении. А там – либо гибель, либо плен….

      – Взяли, покатили пушку к машине, – через