Ледяной цветок. Станислав Ефанов

откуда сыпались камни и шишки.

      – Не на нас! На них! – крикнул Манул, и в него отскочила шляпка жёлудя. – Бежим!

      Волчица выловила взглядом беглецов и продолжила охоту, невзирая на обстрел. Она скалилась, морщилась, уклонялась от снарядов, но не выпускала добычу из вида. Шерсть на загривке ощетинилась; даже птичий гомон не мог заглушить её рык. Она не обращала внимания на летевшие в неё жёлуди, камни и на подлетавших клестов, что стремились ущипнуть за уши, и лишь трясла головой и огрызалась. Ей удалось поймать в зубы вьюрка, и он забился в пасти. Хищница сомкнула челюсть, там что-то хрустнуло, и бездыханная птичка упала в снег к её лапам. Волчица хладнокровно перешагнула и продолжила наступление. Мальчик оцепенел от ужаса и не мог шелохнуться.

      Между ним и Волчицей оставалось несколько шагов, как вдруг Манул прыгнул перед Кутыптэ. С прижатыми ушами он прильнул к земле, выгнул спину и забил по снегу пышным хвостом. Его серая шерсть вздыбилась от загривка до чёрного кончика хвоста, а в жёлтых глазах зажглась ярость. Он не сводил взгляда с Волчицы и гневно рычал.

      Волчица на миг оторопела, но быстро вернула самообладание и ухмыльнулась. Вдруг она пригнулась к земле, пугливо прижала уши, поджала хвост и попятилась. Это ободрило Манула. Он яростно зашипел и дважды рассёк воздух лапой с обнажёнными когтями.

      За спиной Кутыптэ послышался топот. Сзади кто-то приближался. Кто-то очень большой, и Кутыптэ ощутил над собой горячее дыхание. Он не обернулся, чтобы посмотреть назад, а поднял голову вверх – и увидел нечто, чему не сразу нашёл объяснение.

      Над Кутыптэ определённо возвышалась чья-то голова и шея. Снизу они были похожи на лошадиные, если бы не огромные ветвистые рога по обе стороны. За спиной мальчика во весь исполинский рост стоял Лось. Совершенно белый. Он медленно опустил голову и понюхал Кутыптэ, шевеля крупными ноздрями, откуда валил пар. Затем поддел мальчика рогами и кивком забросил себе на спину. То же он проделал с Манулом, и тот приземлился на плечи Кутыптэ, вцепившись когтями в его тулуп.

      – А теперь держитесь! – объявил Лось и сорвался с места.

      В тот же миг перед глазами Кутыптэ всё слилось в круговерть. Мимо проносились стволы деревьев, мелькали ветки елей, осин, клёнов. Под напором лосиной туши трещал подлесок. Комья снега взлетали из-под копыт, а их топот гулко разносился по округе.

      Кутыптэ сильно трясло, и он боялся свалиться. Манул прижался к шее мальчика и таращил круглые глазищи по сторонам. Кутыптэ пытался ухватиться за холку Лося, но Лось не лошадь, гривы у него нет, поэтому руки скользили, и Кутыптэ, как мог, обнимал его за широкую шею.

      – Догоняют! – крикнул Манул.

      Кутыптэ обернулся.

      Позади виднелись волки. Слышалось рычание и сиплый лай. Стая не отставала. Хищники рвались опередить и окружить Лося, чтобы накинуться сбоку и вцепиться в шею. Одному из волков это почти удалось: он мчался наперерез, но Лось на бегу поддел его рогами и отшвырнул в сторону. Волк отлетел, ударился о ствол дерева и взвизгнул. С ветвей на него рухнули комья снега. Бедолага с трудом поднялся, беспомощно озираясь, хромая и жалобно поскуливая.

      Другого