Вор воспоминаний. Дж. П. Роуз

на мальчиков. – Я, на самом деле, не умею. Мама с папой постоянно заняты, некогда им меня учить. Но вы, если хотите, поезжайте вперёд – я не обижусь.

      – Так мы тебя и оставили. Но я даже не могу позвонить маме и попросить её за нами приехать, – сказал Тайрис со смесью извинения и досады. – У меня с самого приезда сюда сигнала нет. Какой толк от телефона, если он не работает?

      – А мне нравится. Здорово, что здесь меня никому не достать, – отозвалась Элли.

      Тайрис удивился. Да, за этот год он перестал общаться со многими, а точнее говоря, со всеми своими друзьями, но всё же ему нравилось, когда тренькал телефон: уведомление из соцсети, новость из внешнего мира. А теперь и этого нет.

      Смахнув какого-то жёлтого жучка, приземлившегося ему на руку, он искоса посмотрел на Элли:

      – Почему?

      – А потому, что новые одноклассники не шлют сюда сообщения, – сказала она, причём техасский акцент стал заметнее прежнего.

      – Типа о чём?

      – Ну это, ржут, придумывают про меня всякие злобные мемы, пишут всякое в соцсетях. Короче, измываются. Так что, как по мне, лучше пусть этого сигнала вообще никогда не будет.

      Она нервно рассмеялась, и Тайрис обернулся к ней:

      – Сочувствую, это просто ужасно.

      Она улыбнулась ему благодарной улыбкой, некоторое время они шагали молча, и Тайрису всё хотелось стряхнуть с себя ощущение, что за ним кто-то наблюдает.

      – Так, минутку. – Марвин резко остановился у выложенной камнем дорожки, которая шла параллельно ряду старых можжевельников. – Хочу тебе кое-что показать, Тай. Пошли.

      – Слушай, если это ещё удлинит дорогу, то давай без меня. Мне одного хочется: обратно домой. Я сейчас расплавлюсь.

      Марвин ухмыльнулся, ямочки на щеках стали круглее.

      – Да ладно тебе, англичайнин, не так уж и жарко. – Он подмигнул. – И это совсем близко. Вон там.

      Тайрис положил велосипед на землю. Они с Элли пошли вслед за Марвином по каменистой дорожке, радуясь тому, что здесь, под густыми кронами, тень: над головами у них будто образовался зелёный потолок.

      Они пробирались сквозь чащу деревьев и растений и наконец оказались у голой скальной стены.

      – Вот! – воскликнул Марвин с довольным видом. – Гляди, Тай. Инициалы твоего папы и моего. Натан Уокер и Линфорд Уокер… Мне бабуля рассказывала, что они каждый год сюда приходили, писали свои имена и даты. У них тут было тайное место… И даже когда они стали взрослыми, всякий раз, когда твой папа приезжал навестить бабулю, они делали то же самое. – Марвин ухмыльнулся. – Видишь вон там? Это когда они ещё были маленькими. Тридцать пять лет назад.

      Тайрис уставился на шершавую скальную поверхность. Она вся была исписана. Даты. Инициалы. Он шагнул ближе, прижал ладонь к камню, резко вдохнул.

      Закрыл глаза, и, хотя камню вроде бы положено быть прохладным на ощупь, Тайрис почувствовал под ладонью тепло; представил себе, как папа пишет эти буквы. На долю секунды ему даже показалось, что он прикасается не к камню – он ощутил