Вор воспоминаний. Дж. П. Роуз

поднялся на локтях, отбросил простыню, посмотрел на ноги… да, что-то лежит у изножья кровати, но что именно – поди пойми. Он ощупал это пальцами ноги. Ощущение ему не понравилось, и он резко отдёрнул ногу.

      Так и не поняв, что это.

      Пошарил на тумбочке, отыскал очки, схватил, сел прямо.

      Всё так же ничего не понимая, подался вперёд, чтобы вглядеться, потом отшатнулся и со стуком свалился с кровати на пол.

      Через секунду в коридоре раздались шаги, в дверь стукнули, она распахнулась.

      – Тай, у тебя всё хорошо? – Мама посмотрела на Тайриса, растянувшегося на полу, нахмурилась. – Что такое? Ты чего там лежишь?

      Тайрис всё таращился на кровать. Мама тоже посмотрела туда. На чистой белой простыне лежали четыре скрюченных пушистых тельца с тусклыми чёрными крыльями: мёртвые бабочки-ночницы, каждая размером с блюдце.

      – Ух ты, ну надо же! – вполне жизнерадостно удивилась мама.

      – Откуда они взялись?

      Мама собрала бабочек, бросила в корзину для мусора. Оставалось надеяться, что она не заметит сломанную рамку от фотографии, которую он бросил туда накануне. Потому что ведь, если заметит, опять начнёт выяснять отношения.

      – Понятия не имею, Тай. Ночницы любят прятаться в тёмных местах, видимо, им уютно под одеялом. То есть было уютно. – Она засмеялась. – А может, их убил запах от твоих ног!

      – Не смешно. – Тайрис залился краской. Его затошнило от вида ночниц. Здесь, куда ни глянь, какие-то противные насекомые – ещё одна причина, почему так хочется домой.

      Мама подняла брови:

      – Да не дёргайся ты, я просто пошутила.

      От мысли, что бабочки там пролежали всю ночь, стало только хуже, а потом Тайрис вспомнил, что перед сном съел печенье. И встряхнул простыню, сбрасывая крошки. Тогда их там не было. Откуда же они взялись? Когда приползли сюда?

      Он встал с пола.

      – А тебе не кажется странным, что они здесь?

      Мама расправила простыню на кровати.

      – Ну, неприятно, да, но ничего странного. Мы же в деревне, Тай, тут такое бывает.

      У него пересохло во рту. За веками снова зарождалась головная боль. Жгучая. Невыносимая.

      – Тай, не смотри ты так. Подумаешь – мёртвые ночницы. Да, крупные, но всего-то. Видимо, в этой комнате долго никто не спал, вот они тут и поселились… Ладно, пойду помогу бабуле готовить завтрак… А ты, может, сходишь на пробежку, пока не очень жарко? Ты же часто говорил, что тебе это нравится.

      Он промолчал, лишь не отводил от неё глаз; не хотелось сказать что-то такое, что перерастёт в ссору.

      – Или, если хочешь, можем потом вместе погулять, – продолжила мама. – Поразведаем, что тут есть, или доедем на машине до вершины горы. Здорово будет. Нам же всегда нравилось вместе ходить в походы!

      – По-старому у нас уже ничего не будет. – Он закусил губу.

      Увидел, как у мамы вытянулось лицо. Сгорбились плечи.

      – Тай,