Сказание о Радонии. Книга 2. Два князя. Кирилл Малышев

встанет! Он не успеет!

      Залуцкий пожал плечами.

      – Может, встанет, а может, и нет. Какой будет погода – неизвестно. Это одному лишь Владыке ведомо. Впустить Роговолда в город – значит нарушить все наши законы. А вина за это ляжет на нас. Я на себя её брать не хочу. Если есть хоть малейшая возможность этого избежать – я попытаюсь.

      Посадник сжал побелевшие от ярости губы.

      – Значит, не подпишешь? – прошипел он, указывая на грамоту.

      – Нет, Тимофей Игоревич, не подпишу, – развёл руками Иван Антонович.

      – А вы? Оставите подписи? – сверкая чёрными глазами, мужчина посмотрел на Шлёнова и Стегловитого.

      – Нет, и мы не станем, – произнёс голова Законного наместа. – Прав Иван Антонович, негоже закон нарушать.

      Тяжело вздохнув, посадник опустил голову.

      – Видит Зарог всеми своими лицами, я старался этого избежать, но иначе, видимо, с вами не договориться. Может, оно и к лучшему.

      Он кивнул Ростиславу.

      Тот тут же развернулся и, подойдя к княжеской двери, резко открыл её. Из темноты узкого проёма послышались шаги, и трое стражников, громко стуча сапогами, стремительно вошли в думский зал.

      Командующий молча, по очереди указал на каждого из несогласных членов совета.

      – Что происходит?! – воскликнул Шлёнов. – Тимофей Игоревич, потрудись объяснить!

      Ответа не последовало. Солдаты обошли стол, на ходу выхватывая из ножен короткие мечи.

      Всё произошло мгновенно.

      Став за спинами бояр, они схватили их за волосы и, практически одновременно, перерезали им горло.

      Туманский с Трогуновым побледнели, вжавшись в стулья.

      – Убий… – булькнул Стегловитый, но не смог закончить фразу.

      Попытавшись встать, он зажал руками рану, но тут же с грохотом рухнул под стол.

      Хрипя, схватился за полы плаща стражника, мгновение назад нанесшего ему смертельную рану.

      Шлёнов, глядя в равнодушные глаза убийцы, медленно сползал со стула, заваливаясь набок.

      Залуцкий, хрипя, рухнул лицом вниз прямо на столешницу. Из его перерезанного горла бурным потоком текла кровь, образуя тёмную лужу, в которой быстро намокала лежащая перед ним грамота.

      Тимофей едва успел поднять бумагу со стола, пока её окончательно не залило.

      – Ну вот! – удовлетворённо произнёс он, разглядывая документ. – Теперь можно сказать, что тут есть подписи всех имеющихся членов Думы. Значит, хвала Владыке, решение принято единогласно!

      Плохое настроение посадника как рукой сняло. Кое-как вытерев документ о спину хрипящего Залуцкого, он бодро обогнул стол и подошёл к отцу своей жены, Ирины.

      – Тебе, Остапка, как первому подписавшему, поручаю честь отнести сию грамоту к воротам и обеспечить новому князю проход в Радоград. Ступай!

      Туманский подрагивающими руками взял испачканный кровью приказ. Он медленно, со скрипом отодвинул стул, поднялся и, шаркая ногами, направился к выходу, в тишине, нарушаемой лишь последними стонами умирающих бояр.

      – Давай,