Сказание о Радонии. Книга 2. Два князя. Кирилл Малышев

– нужно быть готовым к тому, что посадник может взбрыкнуть. А так, глядишь, и себя обезопасим, и перед новым князем зачтётся.

      Залуцкий с сомнением поджал губы.

      – Маловато людей. У Ростислава куда больше.

      – С ним я поговорю. Момента только подходящего дождусь. Он парень смышлёный, с самых низов поднялся. Умеет нос по ветру держать – Шлёнов, мерно переступая с ноги на ногу, покосился по сторонам. – А что до людей… Есть у меня один знакомый. Так скажем, искатель удачи. Под его началом пять десятков молодцев. На днях отправлю ему весточку и за разумную плату приглашу в столицу. Ты как, готов вложиться? – Он вопросительно посмотрел на Залуцкого.

      – Готов! – уверенно ответил тот. – Думаю, и Матвей Алексеевич присоединится. Тимофей человек опасный. Лучше перестраховаться, чем потом локти кусать.

      Оба одновременно посмотрели на массивную фигуру главы города в мохнатой медвежьей шубе, покачивающуюся впереди.

      Тимофей Игоревич, следовавший сразу за ильдерами, прибыл с женой. Ирина, укрыв голову чёрным платком, издали напоминала навью – тонкая, худая, бледная. Она будто плыла над землёй по левую руку от мужа, не поднимая глаз. За её спиной плёлся краснолицый отец, Остап Туманский.

      Первый наместник выглядел внушительно. Выше большинства бояр, он шагал уверенно, словно военный начальник во главе верной дружины. Вид у него был безутешный. Мужчина то и дело он подносил руку к лицу, вытирая слёзы, чем вызывал умиление у наблюдавших за траурной процессией горожан.

      Однако не все радоградцы разделяли его скорбь. Многие, скорее, испытывали смущение. Тому было несколько причин.

      Во-первых, люди не могли понять, откуда исходил тошнотворный запах, густым облаком окутавший шествие.

      Во-вторых, среди провожающих не было княгини Рогнеды и её сыновей – Дмитрия и Ярополка.

      Наконец, горожан тревожил сам вид тела – оно было полностью скрыто странными, покрытыми тёмными пятнами лоскутами материи.

      Стоя вдоль улиц, люди шептались, зажимая носы. Переговариваясь короткими фразами, они пытались объяснить себе и другим замеченные странности. Единого мнения не сложилось, но все разговоры крутились вокруг гнева Владыки, якобы вызванного проступками покойного князя. Будто бы он был окутан зловонием в назидание праведным людям. А его жена, видя, что происходит, просто-напросто отказалась идти на ильд, опасаясь позора.

      Под пение хоралов и тревожный шёпот толпы вереница двигалась по улицам посада ровно и степенно. Однако не всем её участникам этот путь давался легко.

      Пимен, один из четырёх ильдеров, несущих тело, заметно хромал.

      Добравшись перед началом шествия до дружинной избы – большой хаты, где жили стражники, – он внимательно осмотрел колено. Насколько мог понять, перелома не было, но ушиб оказался сильным. Сустав опух и посинел, а вскоре вовсе перестал сгибаться. Наступать на ногу было невыносимо, поэтому Пимен туго стянул её лоскутами ткани, сжав колено настолько крепко, насколько это было возможно. Чувствительность почти пропала, но и боль немного утихла.

      Однако