Портрет. Сюзан Обри

Клеманс?

      Она попыталась изобразить улыбку.

      – Я слушаю вас. Вы просто великолепная рассказчица.

      Она выругала себя за угодливость, но довольный вид прислуги говорил сам за себя: все прошло как надо.

* * *

      Едва Клеманс вернулась в зал для занятий, как что-то кольнуло ее в самое сердце: Тристан лежал распростертый на диване, глаза были закрыты. Забыв обо всем, она кинулась к нему.

      – Что случилось? Мсье Тристан, что с вами?

      Подросток разлепил веки, обведенные легкими сиреневыми кругами, потом, увидев гувернантку, смущенно выпрямился.

      – Простите меня, мадемуазель Дешан, я заснул.

      Ей очень хотелось сказать ему, что кольцо теперь у нее, но она решила воздержаться. Мальчик отличался такой впечатлительностью, новость могла вызвать потрясение и заставить его страдать. «Я расскажу ему про это в подходящий момент».

      – А что вы скажете о моем сочинении? – спросил он с некоторой робостью.

      Последние события до того потрясли Клеманс, что она и забыла о тексте ученика.

      – У вас прекрасное перо. Меня очень растрогал ваш рассказ.

      Смутная улыбка озарила тонкое лицо Тристана.

      – Вы и правда так думаете?

      – Я бы вам такого не говорила, не будь сама в этом уверена. Вы не подумывали стать писателем?

      Плечи юноши сгорбились.

      – Отец пришел бы в бешенство. Он хочет, чтобы я стал врачом.

      – Вам вовсе не обязательно идти по его стопам.

      Туманная надежда загорелась в красивых ореховых глазах мальчика.

      – Я очень рад, что моя гувернантка – именно вы, мадемуазель Дешан.

      XVI

      Как только поужинали, Клеманс поднялась к себе. Этот день совсем опустошил ее; она испытывала непреодолимую потребность побыть одной. Задернув шторы, она зажгла лампу, переоделась в ночную рубашку и села за секретер. Для очистки совести отперла ящичек, дабы удостовериться, что обручальное кольцо по-прежнему в конверте: оно было там.

      Успокоившись, гувернантка вынула свой дневник и, несмотря на усталость, принялась добросовестно записывать в него события дня. Когда она дошла до рассказа о признании мсье Ахилла, по спине пробежал холодок. «Спасите меня». Она всем существом прочувствовала трагическую весомость этих слов.

      Подув на чернила, чтобы они высохли, Клеманс отложила дневник, снова заперла ящик и положила ключ под подушку. Взялась читать «Отца Горио», но буквы приплясывали перед глазами, веки налились тяжестью. Она сунула меж страниц закладку, положила роман на прикроватный столик, погасила лампу и заснула.

      Ее разбудило легкое постукивание. Сперва ей показалось, что кто-то стучит в дверь, но она тут же она поняла: это от ветра хлопают ставни.

      Выскочив из постели, она подошла к большому окну и приподняла край шторы. В саду стояла женщина в черном, ее взгляд был устремлен вверх, на башенку.

      Даже не подумав переодеться в домашнее платье, Клеманс со скоростью ветра вылетела из своей комнаты. «На