Пока воды Венеции тихие. Фульвио Эрвас

не совершает глупостей.

      – И это качество автоматически передалось его внуку?

      – Конечно! У него даже есть брат в Америке, в Лос-Анджелесе.

      – Понимаю.

      – Он компаньон грека.

      – Я знаю. Грек тоже чист, как промытый рис?

      – Я не уверен. Мне сказали, что он развелся с женой.

      – Это плохая новость?

      – Это значит, что человек не умеет принимать правильные решения.

      – Спасибо, дядя, ты мне очень помог.

* * *

      Вернувшись в свою квартиру в переулке Дотти, Стуки нашел пару удобных кроссовок, бросил на кровать легкую куртку, футболку и пошел в душ. Шум воды не мог заглушить громкие любовные вздохи, которые доносились из квартиры сестер. Таким образом, и он, и одна из соседок в очередной раз были вовлечены в неделю страсти: Стуки по причине звуковых волн и тонких стен, а одна из женщин – по пылкости чувств. Было отчего беспокоиться! По причине своей природной стыдливости Стуки никогда не пытался ни посмотреть на мужчину, которому повезло на этот раз, ни определить, кому именно принадлежат эти звуки: Сандре или Веронике. Он и так побаивался встречаться с соседками, вместе или по отдельности, с их лукавыми улыбками и взглядом кота, приносящего в подарок ящерицу человеку, который его кормит.

      Инспектор Стуки вышел из дома пораньше и, дойдя до железнодорожной станции, сел в ближайший поезд до Венеции. Скарпа ждал его в двадцать два ноль-ноль, а сейчас не было еще и восьми вечера.

      Инспектор вышел из вагона, и его увлекла за собой многочисленная людская толпа, спешащая к выходу из вокзала. Спустившись по лестнице, Стуки не пошел в направлении Страда-Нова, как большинство туристов, а повернул направо к Понте-дельи-Скальци[16]. Он немного прошел по прямой и на половине улицы свернул налево. Так он срезал весь район Санта-Кроче и вышел на канал Гранде у парома, рядом с рыбным рынком. Инспектор намеревался идти до дома Скарпы пешком. У Стуки был повод пройтись: он хотел подумать. Его не убедила вся эта история с греком, убитым из арбалета котом и ловлей злодея на живца. Но Скарпа смотрел на него такими честными глазами, в которых не было ни тени лжи и даже сомнения.

      Стуки обратил внимание, что хозяин маленькой лавочки со старинной вывеской «Молочная» оставил снаружи висеть на веревочках пучки веников и метлы. Они тихонько раскачивались от гулявшего по набережным ветерка, деревянные ручки негромко перестукивались. Эта простая мелодия постепенно растворялась в многогранной тишине Венеции, в которой не было громких звуков, присущих другим городам, а слышался лишь тихий шелест звуковых волн, похожих на напевы морских эльфов.

      Инспектор бродил по опустевшим улицам. Над его головой развевались квадратные метры нижнего белья: человеческие оболочки из хлопчатобумажных тканей, походившие на экзоскелеты бабушек, дедушек и детей, развешанные на открытом воздухе, как сигнальные флаги. Стуки вспоминал знакомые ему улицы, набережные каналов, мосты и переулки. Там, где память его подводила, приходил на помощь инстинкт первопроходца, потому что ориентироваться в Венеции не так уж сложно: этот город – всего лишь

16

Понте-дельи-Скальци (итал. Ponte degli Scalzi) – один из известных мостов в Венеции, который находится рядом с железнодорожным вокзалом Санта-Лючия. Ponte – мост (итал.)