Калаус. Вадим Александрович Филатьев

чтобы она поверила, что и у нас будет все хорошо, и наш ребеночек будет не хуже других, и у него тоже все будет.

      Да, я боюсь; надо, конечно, заработать кучу денег, я обязан ей доказать, что я тоже могу. Я приеду и покажу ей толстую пачку одинаковых бумажек, она поймет, что я сильный, что на меня можно положиться.»

      Самое трудное было вставать рано утром и идти работать.

      Вечером Влад с Ричардом говорили, что вот как здесь можно жить, что сколько можно заработать денег. А Влад всегда еще прибавлял:

      – Рич, можно же и семьдесят хапков накосить.

      – Можно, Влад, – говорил Ричард, – можно и сто накосить, но нынче нет льда, по воде косить намного сложнее, хотя бы пятьдесят в день косить, и то за неделю будет куча, а куча – это триста мат, а триста мат – почти пятьсот рублей. Вот если ты даже три кучи сделаешь, а потом за месяц-два собьешь все маты, вот тебе и полторы тысячи. В принципе, конечно, можно за три недели сделать три кучи, а потом за месяц все это переработать, вот тебе и два месяца работы. Так что к маю ты уже можешь полторы-две тысячи заработать.

      – А если, Рич, я два месяца косить буду, все равно льда нет, я ведь могу и весной косить, а потом все лето бить маты, я могу вообще четыре тысячи заработать.

      – Можно, Влад, можно. Нужно только вставать пораньше, иметь свои сапоги, свой станок.

      – Да, я должен все это купить.

      Вечером всегда все хорошо получалось: косилось много камыша, делалось много мат, все это продавалось, и – вот уже первая тысяча лежала у Влада в кармане, вот уже и вторая.

      Но утром надо было вставать, растапливать холодную печь, готовить еду, выходить под пронизывающий ветер, лезть в холодную воду, таскать неуклюжие хапки. Три дня подряд Ричард давал Владу свои сапоги:

      – Сегодня я не буду косить, пойду капканы на хорька в новое место ставить.

      Три дня Влад с воодушевлением работал, по-настоящему работал. Упорно косил камыш, носил хапки по болотным кочкам, раскладывал основание кучи на берегу. Тридцать пять – в первый день, сорок во второй, и сорок же – в третий.

      Вот уже и первая куча. Вот уже и первая победа.

      Когда Влад работал, ему и спалось хорошо. Не было этих изнуряющих ночных сидений, не было никаких мыслей, только усталость и удовлетворение.

      Чтобы не тратить время на хождение туда-сюда, Влад брал обед с собой. Два яйца, хлеб, несладкий чай. Несладкий, чтобы не хотелось пить. А пить хотелось очень. Если напиться просто воды, живот разбухал, ходишь, как пьяный, ничего не соображаешь, и уже не до работы. Ричард сказал, что нужно пить только чай. Литровый термос нужно было растянуть на весь день. А рабочий день – пока солнце – с шести до шести. Но у Влада он сокращался по настроению. Да и начинал он не с шести, а, дай Бог, с десяти. Но, правда, и заканчивался тоже к девяти-десяти, когда солнце давно уже село и начинало холодать. Двадцать хапков до обеда, если и после двадцать накосить, то кучу можно за пять дней делать. Ну, день туда, день сюда, если кучу делать хотя бы за неделю, то за месяц – если погода – будет четыре кучи. Ну, там еще всякие непредсказуемости, плюс лень… ну, хотя бы три кучи в месяц делать, то… из