Оборотень. Михаил Исаакович Ханин

тебе придется мыть голову.

      –Это не он,– заступился за Алика его приятель толстый Гоша,– это тетя Люба его головой стол вытерла.

      –Что ты говоришь, Гоша?– изумилась воспитательница,– этого не может быть.

      –Может, может,– вразнобой загалдели дети,– она рассердилась, сказала, что научит жить, и его головой об стол.

      –Иди сюда,– приказала воспитательница Алику,– я тебя заведующей покажу.

      Взглянув на мальчишку, заведующая искренне удивилась:

      –Надеюсь, это не мозги у него от шалости вылезли,– усмехнулась она.

      –Нет, это всего лишь кефир, Надежда Алексеевна,– пояснила воспитательница.

      –Ты ему голову кефиром помыла?– еще больше удивилась заведующая.

      –Объясни Надежде Алексеевне, почему у тебя голова в кефире,– попросила воспитательница.

      –Тетя Люба моей головой стол вытирала,– радостно сообщил мальчишка.

      –Она совсем рехнулась?– возмутилась заведующая,– она хоть знает, кто его родители? Она понимает, что за это можно лишиться партбилета.

      –Люба-член партии?– удивилась воспитательница.

      –Я-член партии!– закричала Надежда Алексеевна,– и не собираюсь лишаться партбилета из-за какой-то недоделанной идиотки. Значит так: мальчишке голову помыть и феном посушить. Афанасьеву ко мне немедленно!

      –Вы меня вызывали, Надежда Алексеевна,– потупив глаза, спросила Люба, входя в кабинет заведующей.

      –Послушай, Люба,– зловещим тоном начала Надежда Алексеевна,– ты на курсах педагогику проходила?

      –Проходила,– мотнула головой девушка.

      –Там учили тебя головой ребенка кефир вытирать?

      –А, вы об этом,– разочарованно произнесла Люба,– я его, как котенка, головой в набедокуреное потыкала. Впредь знать будет.

      Сдерживая вырывающуюся ярость, заведующая встала из-за стола, и, приблизившись к лицу испуганной девушки, гаркнула:

      –Тебя под суд отдать следует. Ребенка добротой надо воспитывать и разумной строгостью, а ты как фашистский палач себя ведешь. Может, у тебя что-нибудь наследственное?

      Люба почувствовала, что после последних слов заведующей может упасть в обморок. Она без сил опустилась в кресло, стараясь унять рукой, бешено бьющееся сердце. Заметив, что девушке дурно, заведующая налила воды из графина и подала Любе.

      –Выпей и успокойся,– миролюбиво произнесла она, ничего я тебе делать не буду, но и не реагировать не имею права. Вот тебе ручка и бумага. Бог с тобой. Пиши по собственному желанию. Зарплату за этот месяц тебе начислят. Мой тебе совет на прощание. Никогда не иди работать в детские учреждения.

      –У меня, наверное, к этому призвания нет,– успокоившись, произнесла Люба.

      –У тебя просто души нет. Такая молодая, а такая озлобленная,– сказала заведующая, убирая заявление в ящик стола,– еще неизвестно, каким боком мне твоя выходка обернется.

      –А чего вы переживаете?– дерзко ответила Люба,– скажите, что уволили оборотня в юбке, к вам и претензий не будет.

      –Ладно,