Азъ есмь Софья. Государыня. Галина Гончарова

с непроницаемым лицом, но Лянцкоронский все равно заметил негодование. Видно ж все равно было, не с прямотой Володыевского такое прятать.

      – Ты тоже считаешь, что она виновата…

      – Дура она. И мужа под монастырь подвела, – со всей прямотой высказался маленький пан. – Дура. Уж прости, но будь она моей женой – запер бы я ее под замок, чтобы сидела и детей рожала. И не лезла никуда.

      Лянцкоронскому подумалось, что так в итоге и выйдет:

      – Как еще к ней в Дьяково отнесутся?

      Ежи улыбнулся:

      – Может, как родную и не примут, у русских род – это все, а она женщину их рода отравить пыталась. Но, поверь мне, ни обижать, ни ущерб какой нарочно причинять – тоже не будут. Царевны… знаешь, не будь я женат… – Ежи хитро разгладил ус.

      – И кто ж тебе по нраву пришелся из царских дочек? – Иероним едва сдержал смех, глядя на попытки ротмистра изобразить из себя храброго покорителя женских сердец.

      – Все. Что старшие царевны – мудры, добры, рассудительны, к ним, ровно как к матерям, тянутся, что младшие… знаешь, видел я женщин, но таких! Бася вмиг с ними подружилась, учится чему-то, сама царевичевых воспитанников да воспитанниц нашему языку учит…

      – Женщина? Учит?!

      – А что такого? Ты погоди, они еще и Марию к делу приставят. Она ж французский знает…

      – Ну да…

      – Уж поверь мне, ежели царевны что решат – им никто противостоять не сумеет.

      Слов у Иеронима не нашлось. Одно изумление.

* * *

      – Отче, здравствуйте.

      Сильвестр широко улыбался любимому наставнику. Симеон встал ему навстречу:

      – Сильвестр! Рад видеть тебя! Как дела? Как тебя приняли в Дьяково?

      – Приняли настороженно, – честно отчитался Сильвестр. – Так что хожу с оглядкой, стараюсь, чтобы меня окончательно приняли.

      – Как царевич к тебе отнесся? Не обижает?

      – Нет, отче! Царевич…

      – Что?

      – Я для него как шкаф заморский. Да, пожалуй, вот так…

      Сильвестр развел руками, не в силах сформулировать точнее. Хотя и это определение очень точно отражало суть отношений между ним и царевичем. Алексей Алексеевич просто не интересовался астрономией, но надо же было с чего-то начинать детям? Знать созвездия, ориентироваться по звездам, потом составлять звездные карты, следить за движением планет…

      Да и сами планеты!

      Не так давно открыли спутник Сатурна – Рея. Софья вообще планировала рано или поздно устроить в школе обсерваторию. На основании движений небесных тел многое можно и о земле сказать, разве нет? Где обсерватория, там и метеорология….

      Одним словом – работать было интересно. А вот остальное…

      – Это как же? – Полоцкий явно растерялся. Сильвестр задумался, потом постарался выразить точнее то, что сам чувствовал:

      – Вроде бы и ходит он мимо меня, а вот интереса я в нем никакого не вызываю. Пару раз царевич меня и беседой удостаивал, но не просто так, а по делу какому-то. Записку ему составить, карту начертить… А вот близко к себе