Сказки Сфинкса. Юлия Деулина

знаем – желала той теплоты

      Ты,

      Ты,

      Ты.

      За плечами

      Горят мосты.

      Идёшь с нами

      Ты,

      Ты,

      Ты.

      Сёстры

      Мелькают в тенях белые лица – это сёстры мои, мои сёстры-птицы. Не певчие – хищные, не сводные – кровные. Моя родня, но я им не ровня. Прячутся по лесам, рыщут средь тумана, ищут крови тёплой, ищут крови пряной.

      Когти будто из стали, зубки – стеклянные сколы. Тот, кто встретит их стаю, не успеет сказать и слова, не вернётся к своим дорогим, не зажжёт уже очага…

      Я не знаю рецептов других, только крепко сжимать в руках твои руки с когтями птичьими, только гладить поникшие плечи, делать вид, что мне всё привычно, что мы справимся – время лечит, вытирать с твоих губок алое, а потом лишь беззвучно молиться. Я устала, я так устала, я сама скоро стану птицей.

      Ты ночами кричишь, сестричка, перья чёрные рвут твою кожу. Я смотрю в глаза твои птичьи, я сжимаю в ладони свой ножик… Только мне не ступить навстречу, сердце льдом застывает в груди. Мне помочь тебе, милая, нечем, и за это меня прости.

      Мелькают в тенях белые лица – это сёстры мои, мои сёстры-птицы. Не певчие – хищные, не сводные – кровные. Не помнят дома, меня не помнят. Рыщут средь тумана, прячутся по лесам.

      Где бы я ни пряталась – я слышу их голоса.

      Бедовая

      Чуть только на небо вспрыгнет луна – бежит через лес в пшеничное поле, и там до рассвета всё бродит одна, у барыни-ночи чего-то всё молит.

      – Что молишь-то, Мила? – и сколь ни спроси, всё скажет одно:

      – Любви.

      – А что ль тебе мало в деревне парней?

      Плечом поведёт – те все не по ней.

      – А кто тебе нужен-то, девка-беда?

      – Я буду ночного княжича ждать.

      Растрёпаны волосы, глазки горят.

      – Придёт он за мной, как зардеет заря. Приданое я уж давно собрала.

      И держит в руках два птичьих крыла.

      – У княжича есть золотая игла, он крылья пришьёт, чтоб летать я могла! Тогда поднимусь с ним в златые палаты, где люди живут от рожденья крылаты.

      – Да ну тебя, Мила, ты бредишь никак. Такие мечты доведут до греха. А вдруг он и явится – княжич ночной…

      – Я знаю, придёт, говорил он со мной!

      – Да что ж с тобой, Мила? Отнялся уж разум от этих прогулок да бабкиных сказок. Давай-ка тебя отведу я домой.

      – Смотри-ка, спускается княжич ночной!

      На небо взглянуть – глаза ли не врут? – и правда пришёл он за ней поутру. Верхом на коне, что ночи черней, и в княжьем венце из лунных камней. На землю спустился, и схлынула мгла.

      – Мой княжич ночной, я тебя так ждала! Приданое всё принесла я с собой – два птичьих крыла и брат мой родной.

      Чуть только улягутся в доме все спать, уходит она в пшеничное поле, и горько рыдает под звёздами мать, вернуть ей детей у княжича молит.

      И плачет сильнее, заслышав про плату.

      Ей шепчет луна: приведи в поле брата.

      Анахет идёт назад

      Пою я песни пустыне

      иссушенными губами,

      твоё повторяю имя,

      пусть унесут ветра.

      О, брат мой, я помню ясно,

      что приключилось с нами,

      как солнце