Зеленые мили.

проверяешь, в кого и во что, собственно, веришь.

      «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы все на голове сочтены» (Евангелие от Матфея).

      В пути Грин заметно повеселел.

      – Ну что притихла? Ставь музыку. Вот ты, например, знаешь, как сделать человеку хорошо?

      – Сделай ему плохо, а потом верни, как было.

      – Да… лучше молчи.

      Заведи козу, выгони козу. И тысяча и один иной способ понять, что твои лучшие условия игры – здесь и сейчас. Здесь и сейчас у тебя на руках флеш-рояль. Даже если кажется, что эта игра уже идет на пороге преисподней. Пока я все это додумываю вслед за вопросом, Грин задает следующий.

      – Что, например, обладает самой большой разрушительной силой в отношениях людей?

      – Ложь.

      – Лена, ты ку-ку? Все врут. И все мужики – козлы.

      – И много ты знаешь крепких долгосрочных отношений? Вот любых? И не внушай мне про козлов. Какая шла – такой и подошел. А я, например, не коза.

      Какое-то время мы молчим.

      – А почему ложь?

      – С нее все начинается. Человек врет сначала себе. Потом другому. И оба знают об этой лжи. И оба ее покрывают.

      – И откуда знает тот, кому лгут?

      – Интуиция. Или – душа, душа всегда чувствует фальшь.

      – Хрень какая-то. Вечно тебя несет куда-то.

      – Ни фига. Дьявол всегда в мелочах.

      Что-то исчезает – слова, жесты. Тепло из голоса. Смайлик из переписки. Касание руки. Тебя «забывают» позвать на кофе, поздравить с днем рождения. И всегда находятся абсолютно правдоподобные, железобетонно надежные аргументы, почему это – чистая случайность.

      – И что, допустим, с этим делать? Ну вот мне врут – и?

      – Что хочешь.

      – …?

      – Только ты знаешь, зачем тебе ложь и где твои пределы.

      Мы снова молчим.

      Два взрослых ребенка, играющие каждый в свои придуманные игрушки. И мы оба играем в войну, потому что если серьезно – можно сойти с ума. Только я играю в нее как в трансформер: о, это страх. Он будет каналом. Это отчаяние. Оно станет творчеством. Текстом, стихом. Постом. Усталость? Просто подбиваю списки нужного, конкурс придумала и читаю чат. Я алхимик. С помощью любви превращаю в золото все.

      Грин играет в войну тяжеловесно, с полной отдачей. Запретив себе все, кроме партии, которая длится уже больше двадцати лет. И на красное было поставлено имение, а выпало – зеро. Он тоже алхимик. Темная сила, превращающая в битву и сопротивление все, к чему прикасается.

      Когда-то он решил за всех, как им лучше. Без него. И теперь если и жалеет об этом, то не признается.

      – Ну ок, допустим. А на фига врать-то?

      – Ну ты же врешь. Себе, другим.

      – Я?

      Удивление почти искреннее. Я почти верю.

      – Ты.

      – Дурко