Матильда. Любовь и танец. Татьяна Бронзова

радостно. Когда она утром выезжала в училище, было ещё темно. Когда возвращалась домой, было уже темно. В общем, получалось так, что зимой Матильда практически не видела дневного света, а жила только при газовых фонарях. А уж сколько надо было на себя надевать, чтобы выйти на улицу! Нет! Маля не любила зиму. Но глядеть на эти кружащиеся снежинки ей нравилось. Было в этом что-то романтическое.

      – Ну, всё! – решительно сказала мама, отложив вышивку. – Больше ждать невозможно.

      Уже давно пора было ужинать, а Феликс всё не возвращался.

      Юлия Яновна позвонила в колокольчик, и на пороге гостиной возникла горничная Маша.

      – Накрывай на стол.

      – А Феликс Иванович? – удивилась девушка.

      – Вероятно, его задерживают какие-то дела, – сдерживая досаду, ответила Юля. – Итак уже больше часа ждем.

      Юля ревновала мужа, и, когда он приходил поздно, воображение рисовало ей страшные картины его измен.

      – А у меня уже всё накрыто, – доложила горничная. – Степаниде надо только котлеты в печи разогреть. Наверняка остыли.

      В это время раздался дверной колокольчик, и Маша с радостным криком:

      – А вот и барин прибыли! – побежала открывать засовы.

      Феликс, как всегда шумный, в очень хорошем расположении духа, появился в гостиной и прежде всего направился к Юле. Та стояла, поджав губки, неприступная как крепость.

      – На улице такой снегопад, и ужасно холодно! Давайте ужинать! Я голодный, как волк! – обняв жену, Феликс притянул её к себе, поцеловал в щёку, а потом, сделав страшное лицо, прорычал: – Нет, я голоден, как сто волков! – и прикусил ей ухо.

      Он был настолько обаятелен и от него исходило столько ласки и любви к ней, что Юля рассмеялась и тут же сменила гнев на милость.

      – Закуски давно поданы.

      – Отлично! – воспрял Феликс. – Распорядись, дорогая, чтобы поставили на стол графинчик с водочкой.

      – Это по какому же случаю? – удивилась жена.

      – Во-первых, мне не только голодно, но и холодно, а во-вторых, я встретил сегодня в театре нашего балетмейстера Иванова.

      – Так ты был сегодня ещё и в театре?

      – Да. Заехал туда после занятий. Надо было кое с кем встретиться по делам.

      – Так вот почему ты так задержался, – облегчённо вздохнула Юлия.

      – Ну, конечно! – воскликнул муж. – Ну, так вот, встретил я там Иванова, и он мне по секрету сообщил, что Юзеф получит хорошую роль в новой постановке, которую Лев будет ставить вместе с Петипа.

      – А я уже знаю об этом, папа, – вступил в разговор Юзеф. – Мне сказали вчера в репертуарной конторе.

      – Никогда ни в чем не будь уверен, пока не увидишь распределение на доске дирекции, мой мальчик, – строго осадил сына Феликс Иванович. – Театр – вещь непредсказуемая. Сегодня тебе говорят одно, а завтра делают совершенно другое!

      – Но ты сам только что сказал, что мне дадут роль, – недоуменно возразил Юзеф.

      – Раз это сказал я, значит, так и будет! – произнес