Матильда. Любовь и танец. Татьяна Бронзова

и слава Богу! – перекрестился Феликс.

      – Маля говорит, что пококетничала с ним так, забавы ради! Она не предполагала, что вызовет в нем такую страсть.

      – Моя принцесса всегда добивается, чего хочет! – гордо сказал он и, хмыкнув, добавил: – Но в этом случае явно переборщила.

* * *

      В тот же день, когда Матильда приехала после занятий домой, мать посадила её рядом с собой на диван в гостиной и начала этот нелегкий для них обеих разговор.

      – Я чувствую себя очень виноватой, что расстроила свадьбу Джона, – скромно опустив глаза, сказала дочь, но потом её глаза загорелись, и она восторженно произнесла: – Но ты знаешь, мама, в глубине души мне приятно, что я могу внушать такую любовь. Мне нравится получать цветы. Мне хочется всю жизнь получать много цветов от своих поклонников, хочется слышать – «Браво!», хочется, чтобы публика закидывала сцену розами и носила меня на руках!

      – Какой же ты ещё ребенок, – Юлия притянула к себе Малю и, обняв, поцеловала в щечку. – Это не сцена, глупенькая. Это жизнь, и всё может плохо кончиться. Тебе надо объясниться с Джоном и прекратить все отношения. Не надо давать ему надежду. Объясни, что ты хочешь делать карьеру и о замужестве вообще не думаешь.

      – Да, мамочка. Я только о сцене и думаю, а влюблённости эти… Обещаю, что завтра же поговорю с ним, – прижавшись к маме, сказала Матильда, но потом, вдруг вспомнив что-то важное, отстранилась и осторожно спросила: – А подарки надо будет вернуть?

      – Ты что имеешь в виду?

      – Сумочку из белой кости, украшенную незабудками из сапфиров.

      – Конечно, нет. Ведь он подарил тебе её на день рождения в тот злосчастный день, когда ты свела его с ума.

      – Брошь с бриллиантами?

      – И это можешь оставить себе. Это подарок к началу учебного года. А вот цветов больше не принимай! Отсылай обратно вместе с посыльным, который их приносит. Я и Маше скажу, чтобы так делала, – закончила разговор мама.

      После объяснения с Малей уязвленный в своих чувствах Джон Макферсон покинул Россию, а Маля постаралась стереть из памяти этот свой некрасивый эгоистичный поступок. Постепенно она даже забыла, как этот англичанин выглядел, да и было ли это всё наяву? Но сумочка из белой кости и брошка напоминали ей: «Нет. Это всё было в действительности!» И тогда Маля убрала их в коробку, и задвинула её в глубину своего платяного шкафа, чтобы не видеть. Вскоре она благополучно забыла об их существовании, а вместе с ними и об англичанине.

      Через некоторое время крёстный сообщил Феликсу, что бедный Макферсон покончил с собой в Лондоне.

      – Только Матильде говорить об этом не надо, – испугался Кшесинский.

      – Конечно, – тут же поддержал его Строкач. – Об этом вообще лучше никому не говорить.

      – Ты прав, – сказал Феликс и перекрестился. – Слава Богу, мы оградили от него принцессу, а то всё кончилось бы тем, что он убил бы её, а не себя!

      – Это потому, что девочка очень кокетлива, – посетовал крёстный.

      – Бороться с этим бесполезно, – тяжело вздохнул отец. – Это у неё в крови.

* * *

      Пришла