Лекарь. M. Tursunov

курсом по крышам. Группа «Тень» растворена в толпе. Смена наблюдателей происходит каждые четверть часа – незаметно для объекта.»

      Возница, подвозивший Томаса часть пути, был мастером своего дела. Его руки, держащие вожжи, были слишком ухоженными для простого извозчика, а под потертым кафтаном угадывались очертания чего-то, похожего на перевязь для оружия.

      В придорожной роще весело галдела компания молодых охотников. Их луки казались слишком дорогими для простых крестьян, а собаки слишком послушными для охотничьих псов.

      Из путевых заметок странствующего монаха:

      «Забавно наблюдать за этим представлением. Каждый играет свою роль – торговец, нищий, охотник. Все они – как фигуры на шахматной доске, движутся по своим линиям, невидимым для непосвященных. А в центре – он, наш подопечный, идущий своей дорогой и не подозревающий, что каждый его шаг отмечен, каждый взгляд замечен, каждый вздох подсчитан.»

      К вечеру второго дня показались знакомые башни родного города. Томас не заметил, как растворились в сумерках его случайные попутчики. Не увидел, как сменились стражники у городских ворот – слишком гладко, слишком профессионально. Не почувствовал, как по узким улочкам за ним скользнули новые тени – местные агенты, принявшие эстафету наблюдения.

      Он просто шел домой, к матери, к старым книгам своего детства. А вокруг него незримо смыкалось кольцо самых искусных соглядатаев королевства.

      Дверь открылась со знакомым скрипом. В комнате пахло сушеными травами и свечным воском – запах дома, запах детства. Мать сидела у окна, как всегда, сложив руки на коленях. Услышав шаги, подняла глаза…

      Мгновение тишины – и вдруг её лицо озарилось светом, словно солнце выглянуло из-за туч. «Томас…» – выдохнула она, и в этом единственном слове было всё – тревога бессонных ночей, боль ожидания, невыразимая радость встречи.

      Она поднялась – такая хрупкая, что, казалось, дуновение ветра могло бы унести её. Он шагнул навстречу, обнял осторожно, боясь причинить боль. Её руки – всё такие же теплые, всё такие же родные – дрожали, когда она касалась его лица, словно не веря своим глазам.

      «Ты вернулся… вернулся…» – шептала она, и слезы катились по её щекам. «Я знала… каждый вечер зажигала свечу… ждала…»

      Позже, когда первые слезы радости высохли, они сидели рядом, и она держала его руку в своих ладонях, словно боялась отпустить. Он рассказывал – немного, осторожно выбирая слова. О том, что его ценят как лекаря, что у него теперь есть дом в столице. Что скоро, возможно, она сможет перебраться к нему.

      А потом, когда она отвлеклась, готовя чай, он потянулся к старой книжной полке. Среди потрепанных томиков своего детства нашел то, что искал – маленький флакон, спрятанный так давно, словно в другой жизни.

      Три капли на язык – и мир вокруг начал меняться. Не внезапно, нет. Медленно, как рассвет разгоняет ночные тени. Каждый звук стал острее, каждый запах – ярче. Память, дремавшая все эти недели, пробудилась, возвращая забытые формулы, рецепты, планы…

      Но внешне он остался прежним – все так